– Я же говорил, мы здесь давно сидим! – не удержался Панкрат Надмирович. – Вон, даже проверку сделать успели!
– Когда завещание видели в последний раз? – детектив несколько растерялся.
– Девять или десять дней назад, – отозвался Мартино. – Я только услышал о смерти Добанчука, был в хранилище по другим делам и решил взглянуть, всё ли в порядке. Завещание лежало на месте, в папке с другими бумагами покойного.
Вийт хмыкнул и покачал головой. Потом, вздохнув, продолжил обход хранилищ.
Ветр, не утерпев, воскликнул:
– Что было в пропавшем документе? Кто всё наследовал? Кто был обделён? – и увидев, что нотариус молчит, вскричал: – Ну, говорите же!
Сыскной надзиратель бросил на турка сердитый взгляд.
– Позвольте мне здесь задавать вопросы, господин ученик! – буркнул он. Потом кивнул нотариусу. – Что было в завещании?
Мартино замялся.
– Согласно своду законов и уложений…
– Да полноте, мэтр! – откликнулся старший из молодых людей, которых представили как детей фабриканта. – Батюшка не скрывал содержание своей последней воли. Мы все знаем! Даже дворня знает!
– Как пожелаете, Потап Зоремирович, – без эмоций согласился Мартино. – Я не помню деталей, документ составлялся много лет назад, но в общих чертах всё имущество должно быть разделено в равных частях между всеми тремя детьми.
Вийт не успел открыть рта, как Ветр вновь воскликнул:
– А что произойдёт с наследством теперь, когда завещание пропало?
Тут уж сыскной надзиратель вспылил не на шутку.
– Господин эфенди! – разъярённо закричал он. – Я буду вынужден принять меры! Я напишу султану! Ваше поведение непозволительно, возмутительно и не по чину!
Турок стоял с опущенной головой, но выражение его глаз не изменилось.
Вийт вздохнул и махнул рукой.
– Согласно закону, в случае отсутствия завещания всё имущество должно быть разделено в равных частях между всеми наследниками, то есть в данном случае между тремя детьми покойного, – произнёс мэтр Мартино.
– Вы хотите сказать, что от исчезновения последней воли покойного ничего не меняется? – пробормотал дедуктивист.
– Ничего не меняется, – с равнодушием анаконды проскрипел пергаментный человек. – Конечно, завещание – это всегда сложный документ со множеством пожеланий. Детали, которые обывателю кажутся мелочами, могли быть важны для усопшего. Наверняка господин Добанчук хотел раздать слугам по пятёрке или даже десятке. Или вот, я помню, было в тексте что-то про то, какого цвета должно быть подвенечное платье у его дочери, Божеславы Зоремировны. Было ещё много чего – страниц сто, не меньше. Ныне с исчезновением последней воли все эти детали утеряны. Но распределение имущества между наследниками действительно остаётся тем же. Каждый должен был получить по трети и получит по трети.
– Какой же смысл в исчезновении документа? – задумчиво спросил турок.
В тишине банковского хранилища его голос услышали все.
– А какой смысл в исчезновении несчастного юноши? – бурк-нул Кутюк.
Вийт завершил свой обход шкафов. Дёрнул ручку последнего хранилища, убедился, что оно, как и остальные, заперто, и повернулся к присутствующим:
– Ну и что всё это значит?..
Хранилище мэтра Мартино было кубом размерами с обычный шкаф в половину высоты. В отверстии замка торчал ключ. Внутри виднелись полки с аккуратно разложенными скоросшивателями, коробками и связками бумаг – всё пронумеровано, всё перетянуто верёвочками и опечатано сургучом.
Вийт потерял к хранилищу интерес и двинулся было дальше, но Фирс кашлянул и даже сделал навстречу шаг. Сыщик недовольно взглянул на своего истопника, поморщился, вернулся.
– Где находился пропавший документ? – буркнул он.
Мэтр Мартино вытащил из стопки толстую канцелярскую папку, а из неё – папку потоньше, ныне пустую. На обложке красовалась надпись: «Г-нъ Добанчукъ, завѣщаніе».
– Зажигалка! – произнёс Фирс и, поклонившись, протянул детективу неизвестно откуда взявшуюся золотую безделушку.
– Выбрось эту негодную штуку! – раздражённо прошипел сыщик. – Серные палочки давай!
В другой руке Фирса появился искомый мешочек.
Подсвечивая огнём, приподнимая, а то и вытаскивая бумаги, Вийт ощупал стенки, дно и потолок хранилища. Всё было вполне обычным.
Детектив проверил нижние поверхности полок. Ничего к ним снизу прикреплено не было.
Исследовал толстенную дверцу. Никаких повреждений. Скважина замка не была сквозной, так что внутренняя поверхность оставалась сплошной, ровной и гладкой.
– Обычный несгораемый шкаф! – в сердцах буркнул Вийт, глядя на Фирса.
Сыщик хотел было уже отойти, но что-то вспомнил. Прикрыл дверцу и отпустил. Она сразу же слегка приотворилась.
– Нужно ключ провернуть, – покровительственным тоном сказал Панкрат Надмирович.
– Это чтобы дверца случайно не захлопнулась? Предусмотрительно!
– Эта зала – самая совершенная система хранилищ в Европе! – с гордостью подтвердил управляющий.
Вийт пожал плечами.
– Что же нам остаётся? До того, как мы перейдём к мистическим теориям?
– Пол и потолок? – буркнул Фирс. – Особенно потолок? Ускорим мыслеварение, заодно прощупаем отдушины?
Ронислав Вакулович посмотрел наверх.
– Хранилище постоянно проверяется, – вскинул голову и управляющий. – Пол, стены, шкафы, потолок. Заметьте, потолок!..
– Я бы предпочёл убедиться сам, – пожал плечами Вийт.
– Там два фута кирпича, потом перекрытия, а ещё выше – кассовый зал, где всегда полно народу! – вздохнул Панкрат Надмирович. – Что вы ожидаете найти?
– И всё же! – упорствовал детектив.
– Извольте! – сдерживаясь, развёл руками господин Ведагор. – С утра найду строителей, они принесут лестницы, леса, верёвки…
Вийт продолжал рассматривать потолок.
– Вы обезумели! – взвизгнул Ветр, первым сообразивший, что собираются делать мужчины.
– Действительно, ваше высокоблагородие… – начал говорить Кутюк. – Особой целесообразности…
Вийт скинул фрак и отбросил цилиндр.
– Про пол не забудьте! – воскликнул он, переводя взгляд на охранника нотариуса.
Тот удивился, даже оглянулся, проверяя, действительно ли сыщик разговаривает с ним. Посмотрел на мэтра Мартино.
– Это разумно, – кивнул нотариус.
