– Признаюсь честно, – ошарашенно пробормотал Вийт, – от вас я такого не ожидал!.. Это же полный круг обратно к верованиям и предрассудкам!
– Вот ещё! – возмутился учёный.
– Хорошо! – покладисто поднял вверх руки Ронислав Вакулович. – Дело не в этом! При чём здесь мумия?
– А притом, mon pauvre garçon
[122], что мы планировали во время её осмотра провести замеры различных физических параметров! – ответствовал профессор, с подозрением косясь на сыскного надзирателя. – Это нужно для разрабатываемой мною шкалы по измерению жизненной энергии.
– Но животное мертво! – непонимающе развёл руками Вийт. – Его выпотрошили, пропитали всякой гадостью, обмотали бинтами и оставили лежать в подземной камере! Пять тысяч лет! День за днём! Пять тысяч лет! Какая там жизненная энергия!
– Только что вы смеялись над самой теорией, а теперь стали её знатоком? – забрызгал слюной Бланки. – Теперь уже вы разбираетесь лучше учёных, как следует и как не следует изучать этот феномен?
– Да, да, вы правы, простите… – пробормотал Вийт со вздохом. – Хорошо, пусть будет так! Что же случилось?
Луи Яковлевич пожевал челюстями, отходя от приступа гнева.
– Вчера, сразу после разговора с Далебором Ромуальдовичем, я разослал телеграммы с приглашениями на разматывание. Потом приказал перенести гиену из хранилища сюда, в башню, и проследил за укладкой мумии на стол, – Бланки развёл руками. – Вот, собственно, и всё! Я собственноручно запер аудиторию… В присутствии сторожа!.. А сегодня утром при стечении публики открыл и…
– Мумии не было, – кивнул Вийт.
– Да, – вздохнул Луи Яковлевич. – Её не было. Я не могу понять, как такое возможно! Я последним закрыл дверь и первым её открыл. Никто не приходил. Даже не проходил мимо! Там нет другой двери! Там, считайте, нет окон – они слишком узкие! Как гиена могла исчезнуть?!
Вийт подошёл к единственной внутренней двери. Служитель в чёрной мантии, сидевший за установленным ещё в средневековье каменным столом, подобрался и вопросительно посмотрел на профессора. Тот успокаивающе кивнул.
Детектив подёргал за ручку. Дверь даже не шелохнулась.
– Вы дежурили этой ночью? – спросил у сторожа Вийт.
– Сутки, – кивнул тот, вновь взглянув на Бланки. – Как рабочие занесли мумию и ушли, Луи Яковлевич запер дверь в аудиторию, а я закрыл за ним наружную дверь. Всю ночь было тихо. Тихо снаружи, тихо внутри!..
Вийт покачал головой.
– Зачем кому-то могла понадобиться древнеегипетская мумия? – спросил он у Бланки. – Сколько она стоит?
– Не знаю, – развёл руками учёный. – Это же исторический артефакт, а не корова! Определённо на базаре на продашь! Гиена имеет ценность для исследователей, но… Во-первых, университет предоставил бы к ней доступ любому учёному. Исследуй! Зачем воровать? Во-вторых, опубликовать результаты изысканий, проведённых на краденом материале, невозможно.
– Может, какой-нибудь музей в дальней стране?
– Рано или поздно обнаружилось бы, что экспонат у них ворованный, и тогда такому музею осталось бы только закрыться… – пожал плечами Бланки. – А его директору – застрелиться!
Вийт молчал, размышляя.
Бланки нетерпеливо постучал по стойке костяшками пальцев. Потом спохватился, достал из-за пазухи громадный бронзовый ключ, вставил его в замок и с оглушительным лязгом трижды провернул.
– Ключ только у вас? – спросил Вийт.
– И у ректора! – откликнулся профессор.
Он напрягся, изо всех сил потянув за ручку. Тяжеленная дверь отворилась.
Если не считать небольшого вестибюля у входа, вся анатомическая башня по сути представляла собой одну-единственную аудиторию. Зрительские места располагались в ней в несколько высоких ярусов по кругу. Все ряды были из потемневшего от времени дуба, все – с многовековыми потёками свечного воска, все – с потёртостями и царапинами, оставшимися после бессчётных поколений посетителей.
Дневной свет проникал в аудиторию через узкие стрельчатые окна, почти бойницы. Их в своё время устроили так, чтобы солнечные лучи собирались на массивном мраморном столе, стоявшем на возвышении в центре залы. Стол сиял, а вот всё остальное тонуло в сумраке. Сиял также и ярко освещённый серый предмет, лежавший на этом столе.
Вийт прыгнул через бронзовый порог аудитории и бросился туда.
Со всей очевидностью на столешнице лежала мумия – обмотанная бинтами, съёжившаяся под действием тысячелетий, похожая на большую старую куклу. Если знать, что это тело зверя, можно было угадать в этом бесформенном свёртке плотно прижатые к телу лапы и выпуклость головы.
Мумия лежала на столе наискосок.
– Гиена Хор-Хетепсехемуи! – возопил Бланки, врываясь внутрь.
Вийт резко развернулся.
– Не подходить! – крикнул он, расставляя в стороны руки.
Профессор испуганно замер. Потом оглянулся на Огнедарко. Археолог стоял у него за спиной и во все глаза смотрел на свою египетскую находку.
Ронислав Вакулович сделал несколько осторожных шагов к столу и тронул кончиком пальца свёрток. Тот покачнулся, и выпуклость головы свесилась с края.
Вниз свесилась. Оторванным отростком. Как переломленная зелёная веточка. Только на бинтах и удержалась.
– Что?!. – растерянно пробормотал Бланки. – Мумию убили!
– Да, шея сломана, – откликнулся Далебор Ромуальдович.
К замершим на входе коллегам прихромал Элленбоген.
– А это ещё откуда! – воскликнул он, вытаращившись на артефакт.
– Вот именно! – нервно бросил Бланки. – Что же это! Mon Dieu!..
[123]
Он вдруг пошатнулся от толчка сзади и с удивлением обернулся. Некий невзрачный субъект в котелке уверенно отодвинул его в сторону и протиснулся вперёд.
– Что случилось? – деловито спросил субъект, поднимая блокнот и карандаш. – Откуда появилась мумия?
– А вы ещё кто такой? – возмутился Кутюк. Его тяжёлая ладонь легла на плечо субъекта. – Здесь место преступления!
– Газета «Чутки», хроникёр Квитославный, – представился человек, нимало не смутившись. Его карандаш забегал по бумаге. – Значит, полиция признаёт, что было совершено преступление. Господин Вийт, когда ожидается поимка злодея?..
