Стоявшие возле аутопсического стола археологи подняли головы, всматриваясь в вышину.
Из полумрака, царившего под потолком анатомического театра, вынырнули два несущихся вниз железных крюка.
Элленбоген вздрогнул и отступил на шаг.
Взгляд Огнедарко под стёклами пенсне стал сосредоточенным.
Верёвки вдруг натянулись, и крючья, дёрнувшись, закачались в каком-то дюйме от мумии гиены фараона.
– Это ещё что такое? – озадаченно пробормотал Луи Яковлевич.
Охранявший дверь Кутюк сделал несколько шагов к столу.
Раскачивавшиеся крючья опустились ещё немного. Острия скользнули по бинтам, зацепились, и верёвки в то же мгновение натянулись.
Один крюк сорвался и закачался. Уже в следующее мгновение он вновь упал и, вклинившись между полотнами ткани, дёрнулся вверх.
Обе верёвки натянулись. Гиена приподнялась, оторвалась от стола, зависла на мгновение в воздухе, а потом заскользила в темноту, к потолку.
– Так вот как это было проделано! – воскликнул Огнедарко, пытаясь хоть что-то рассмотреть в вышине.
– Но… – Бланки ошалело хватал ртом воздух.
В аудиторию, едва не сбив Кутюка с ног, ворвались хроникёры.
– Мумия вновь украдена? – вскричал Квитославный. – Вы видели, кто это сделал? Вы ему помогали?
– Да что вы такое говорите, уважаемый! – пробормотал Бланки, опуская взгляд с недосягаемого потолка на газетчика.
– «Вопрос вызвал удивление»… – сказал человек, старательно водя карандашом в записной книжке. – Почему вы ничего не предпринимаете?
– Так ведь… – Луи Яковлевич растерянно посмотрел на Кутюка.
– «И этот вопрос вызвал удивление»…
– Таким способом похитить мумию невозможно! – встрял Огнедарко. – Окна наверху слишком узкие, в них гиена не пройдёт. Если приглядитесь, она там, под потолком, так и висит. Получается… – археолог вдруг осознал собственные слова и обвёл ошарашенным взглядом коллег, – получается, что когда её украли, она на самом деле в это время висела наверху!
– «…висела наверху», – повторил Квитославный, записывая. – Если так украсть невозможно, то как лучше её воровать?..
– Да подождите вы! – вскричала дама с блокнотом. – Здесь вопросы могу задавать только я! – женщина повернулась к Элленбогену, который, похоже, своей тростью внушал ей больше доверия. – Что такого особенного в этом артефакте, что его утащили уже во второй раз?..
В этот момент вновь раздался знакомый шуршащий звук. Из-под потолка на стол спускалась мумия.
– Так это вы! – вскричал Бланки, увидев входящих Вийта и Фирса.
– Это мы! – кивнул детектив. Он подошёл к аутопсическому столу и освободил гиену от крюков. – Надеюсь, вы уже всё поняли из нашей демонстрации.
– Но кто?.. – вскричал профессор. – Кто преступник?
– Здесь всё просто, – пожал плечами Вийт. – Тот, кто не мог подобраться к мумии, пока она лежала в легкодоступном хранилище. Другими словами, тот, кто прибыл в город, когда гиену уже перенесли сюда!
– Я?! – возмутился Огнедарко. – Вы считаете виновником меня?!
– Всё указывает на вас, – кивнул сыщик, – и время совершения преступления, столь красноречиво совпавшее с вашим приездом, и способ. Согласитесь, далеко не каждый сможет на высоте ста футов над мостовой перелезть по верёвке с одной башни на другую!
– Да мало ли вчера прибыло в Володимир сноровистых людей! – египтолог развёл руками. – Почему вы выбираете лишь из тех, кто первым вам встретился!
Тут уж заговорили все.
– Действительно! – орал Луи Яковлевич. – Зачем Далебору Ромуальдовичу отрывать гиене голову!
– Подождите, подождите! – говорил Элленбоген подчёркнуто рассудительным тоном. – От момента, когда обнаружили исчезновение гиены, до момента, когда её вернули, Огнедарко находился здесь, вместе со всеми, на виду! Он просто не мог положить тело обратно!
– Да что это за похищение такое! – тут же вновь кричал Луи Яковлевич. – Вытащить мумию через окно невозможно! Рано или поздно мы увидели бы пропажу! Как-то глупо получается!
Вийт повернулся к Кутюку.
– Для начала арестуйте господина археолога! – сказал он.
Городовой с некоторым удивлением взглянул на детектива, но без лишних слов снял с пояса кандалы и подошёл к Огнедарко. Тот, пожав плечами, вытянул руки вперёд.
– Никто мумию не возвращал, – проговорил Вийт. – И шею ей не ломал. Вы же видели надорванные бинты! Гиена, провисев наверху несколько часов, в какой-то момент просто сорвалась с крюков
и грохнулась на стол. Отсюда обрывки ткани и нитки вокруг! Отсюда странное положение наискосок! Отсюда оторванная голова!
– Как вам будет угодно, господин барон, – буркнул Огнедарко. – К счастью, решение принимаете не вы, а суд! И не просто суд, а присяжные! А это здравомыслящие люди, и их нелегко увлечь пустопорожней софистикой! Особенно если разъяснения будет давать ловкий адвокат! – Далебор Ромуальдович улыбнулся. – Думаю, присяжным даже приятно будет засвидетельствовать первый промах непогрешимого Вийта!
– В самом деле! – пробормотал Бланки, краснея. – Я дам показания в пользу своего сотрудника. Уж простите, Ронислав Вакулович, но я знаю Далебора Ромуальдовича давно, это величайший талант! И я…
– Минутку! – прервал его Вийт. – Вам ведь небезынтересно будет узнать, зачем господин Огнедарко всё это проделал! Вы верно заметили, что вынести мумию из этого зала невозможно. Рано или поздно мы бы действительно её там, под потолком, заметили.
Все с интересом повернулись к Вийту.
Тот подошёл к аутопсическому столу и покачал тело гиены рукой.
– Целью преступления было не украсть, а выиграть время. Даже если бы мы сами заметили мумию под потолком, разматывание сегодня всё равно уже не провели бы. Отсрочка понадобилась, – Вийт взглянул на профессора, – чтобы снять бинты самому, тайком.
– Самому? – хмыкнул Луи Яковлевич недоверчиво. – Это ещё зачем?
Вийт улыбнулся.
– Чтобы достать то, что прибыло из Египта внутри гиены.
– Вы о чём? – непонимающе пробормотал Бланки. – Опять египетский мистицизм?
– Контрабанда, – вздохнул дедуктивист. – Как наш утренний автоматон был лишь оболочкой для вполне живого шахматиста, так и мумия послужила лишь саквояжем для чего-то, провезённого без досмотра через десяток границ. Мне хотелось бы надеяться, что это лишь невинный опий, за который Огнедарко пожадничал заплатить таможенный налог. Однако… – Вийт снова толкнул гиену. – Думаю, всё серьёзнее. Далебор Ромуальдович наверняка нашёл на своих раскопках древнеегипетское золото и драгоценности. И присвоил себе. Украл, другими словами.
