– Я знаю, что только что, – бабка вернулась к столу. Слуга рванул вперёд, чтобы пододвинуть ей стул, но успел сделать лишь пару шагов. Женщина уже устроилась сама. – Во дворе стоит экипаж барона, и из трубы всё ещё бьёт пар. Я же спрашиваю о том, каким образом здесь оказалась её милость! Одна, без сопровождения, в чужой машине!..
На пороге залы появился шофёр графини с баулами в руках.
– Куда прикажете отнести багаж, ваше сиятельство? – спросил он.
– В мою комнату! – буркнула та, не оборачиваясь. – Оссолин, покажи! Яслуша у меня недавно, здесь ещё не был! – старуха поёжилась. – Почему так холодно? Растопите камин! И вообще, Яслуша, займись печами! – женщина повернула голову в сторону служанки, замершей подле таксы. – Вон та девушка, Оссолин, кухарка. Зовут Кварта. Отведи к кастрюлям, и дальше она справится сама. А мне пока нужно переговорить с внучкой, и старуха поднялась со стула.
Ветрана Петровна невольно отступила на шаг.
Снаружи вновь донеслись удары колокола.
Все замерли.
– Меня предупреждали, что здесь очень уединённое место, – пробормотал Вийт.
Во дворе хлопали дверцы экипажа.
– Сколько света повсюду! – послышался мужской голос. – Замок захвачен врагом?
В залу вошёл граф Мйончинский. Вместе с ним внутрь через распахнутую дверь ворвались звуки подымаемого моста и запахи угольной золы из топок паромобилей.
– Чёрт побери! – вскричал мужчина. Его взгляд забегал по лицам. – Фух! Вот уж… – он поколебался мгновение, а потом сделал шаг к Рониславу Вакуловичу: – А вы здесь при чём, барон? Скажу откровенно, я не считаю себя вправе занимать ваше время!
– Господин Вийт здесь по моему приглашению! – отозвалась Ветрана Петровна.
– Гм… – Пётр-Михаил Саулович удивлённо посмотрел на дочь. – Мы ещё поговорим об этом, ваше сиятельство!
– Как вам будет угодно, ваше сиятельство! – ответила барышня и зарделась от собственной дерзости.
Мужчина нахмурился. Потом, видно, решив, что подобные разговоры лучше вести tête-à-tête
[125], махнул рукой и повернулся к матери:
– Как я выжил в этой поездке, не пойму! Я думал, паромобиль распадётся на куски! Наш студент за рулём – это я доложу!..
– Пусть разобьёт свой первый экипаж! – пожала плечами старуха. – Потом ты сможешь убедить его быть осторожнее!
Граф покачал головой.
– Адам-Каетан, кстати, заезжал за вами на городские квартиры, – проговорил Пётр-Михаил Саулович. – Вы что же, получили письмо раньше нас?
– Ты о телеграмме? – спросила старуха, поднимая лорнет, чтобы взглянуть на сына.
– Именно! – воскликнул граф. – Меня она застала посреди коммерческой поездки! Такая спешка! Хорошо ещё, что в Маневичах я успел перехватить паромобиль Адама-Каетана, а то пришлось бы через болота ехать на наёмной бричке! Ненавижу наёмные брички!
– Это у тебя от отца! – пожала плечами старуха. – Бедняжка Саул не любил домашних обедов, вечно требовал выходов! – она махнула рукой. – Я, кстати, тоже приказала Яслуше сделать крюк к нашему загородному дому, чтобы всех забрать с собой…
– Разминулись, значит… – развёл руками граф.
В двери появился Адам-Каетан Петрович. Он на ходу снимал шофёрские перчатки и защитные очки. Рядом с ним шла Герда Эйриковна.
– Мама! – пискнула Ветрана Петровна и бросилась к женщине.
– Ты здесь! – раскрыла та объятия девушке. – Получила ту дурацкую телеграмму? Столько таинственности! Такая срочность!
– Всех приветствую! – проговорил Адам-Каетан Петрович, просияв при виде Вийта. – Рад вас видеть, барон!.. Несмотря на… – юноша замялся, – на всё…
Сыскной надзиратель поклонился.
– Хорошо, хорошо! – проскрипела старуха. – Значит, в сборе всё семейство. И Вийт.
– Вот именно, вот именно! – забормотал граф, подходя к камину. Он схватил кочергу, поворошил холодную золу и повернулся. – И Вийт… Да!
Тут такса приподняла голову и зарычала. Смотрела она в пустой угол залы, в темень.
В камине весело полыхал огонь. С полдюжины канделябров ярко освещали стол. Хрусталь и серебро приборов сверкали тысячами искр. Хотя в удалённых закоулках залы оставалось темно и холодно, центральная её часть казалась теперь вполне уютной.
У камина лежала такса. Перед ней находилась мисочка с водой, собака смотрела на неё неподвижным взглядом, но попыток подняться и попить не предпринимала.
– Ах, вы не представляете, как давно я здесь не была! – говорила сидевшая за столом Герда Эйриковна. Она была в синем платье для выходов. На шее сияло бриллиантовое колье. – Этот замок такой древний!
– Для некоторых присутствующих это родной дом! – проскрипела как раз начавшая спуск по лестнице графиня-мать.
Старуха тоже переоделась к ужину. Цвета, впрочем, остались тёмными.
За ней неслышной тенью скользила Ветрана Петровна. Девушка была бледна и смущена. Разговор, похоже, состоялся.
– Конечно! – откликнулась Герда Эйриковна. – А дорога! Болото! Запахи, трясина, грязь!..
– Давно пора осушить! – буркнул стоявший у камина с бокалом аперитива Пётр-Михаил Саулович. Он, как и все мужчины, был в чёрном фраке и белоснежной рубашке.
– Осушить – это исключительно через мой труп! – бросила графиня-мать, усаживаясь за стол. – Но я буду протестовать на каждом спиритическом сеансе!
Появился Адам-Каетан Петрович. Судя по следам пудры на фраке, он всё это время боролся с прыщами. Безуспешно, увы.
– Нас ждёт отличный походный ужин! – жизнерадостно вскричал он, окинув взглядом залу. – Я привёз Chateau Lafite!
[126] – студент, счастливо сияя, поднял над головой пару бутылок. – Неплохо, правда?
Наследник сбежал по лестнице, бросился сначала в одну сторону, потом, вспомнив что-то, в другую, споткнулся о таксу, но всё же удержался на ногах и благополучно поставил вино на стол. Собака, повернув голову, проводила его длинным, задумчивым взглядом.
– Как здорово, барон, что вы оказались здесь! – говорил Адам-Каетан Петрович тем временем. – Знаете, я не далее как сегодня утром видел в антикварной лавке рядом с университетом настоящий древнегреческий авлос. Конечно, копия, но копия старинная, XVII век! Я попросил хозяина отложить для вас.
