Я понял, что это означает. Фолиот Гезери!
— Ну? — Голос Хирама был отчетливо слышен — он стоял, должно быть, шагах в двадцати от того места, где мы прятались. — Что тебе надо, тварь?
— На пару слов, о великий Хирам! — сказал Гезери. Слова были почтительными, но его тон каким-то образом сводил весь эффект на нет. — Мой хозяин, великолепный Хаба, в последние несколько часов чувствовал себя не лучшим образом…
— Я видел его за ужином, — с отвращением ответил Хирам. — Он напился пьян!
— Ага, ну да, так вот, он только что очухался и обнаружил, что кое-что потерял. Маленькую такую бутылочку. Куда-то задевал и никак не может отыскать. Может, она свалилась со стола и ее вымели вместе с прочим мусором. Мы уж ее повсюду ищем и никак не можем найти. Очень таинственное исчезновение.
Хирам фыркнул:
— Его дар для Соломона? Не моя забота. Это тебе следовало бы за ним приглядывать, ведь ты же его раб. Тебе или этой его гнусной тени.
— Да нет, мы были у него в башне, прибирались после того, как… Ладно, это неважно. Слушай, — небрежно сказал Гезери (я представил себе, как он развалился на облаке, небрежно вертя хвостом, зажатым в лапе), — а эту арабскую девчонку ты не видел?
— Жрицу Кирину? Должно быть, она ушла к себе.
— К себе? Ага. А куда именно «к себе», не подскажешь? Понимаешь, Хаба думает…
— Нет, не подскажу!
И в зале снова послышались шаги Хирама. Видимо, он уходил от Гезери, говоря ему через плечо:
— Пусть Хаба сам разбирается со своими неприятностями завтра с утра. Тревожить гостей я ему не позволю!
— Да ты понимаешь, мы думаем, что…
Волшебник что-то буркнул, раздался воинственный писк мыши и пронзительный вопль Гезери.
— Ой! — верещал он. — Убери! Убери это! Все-все, ухожу!
Послышался знакомый хлопок, с которым исчезало сиреневое облачко. Шаги волшебника медленно стихали вдали.
Я хмуро уставился на девушку.
— Ну вот, все и выплыло! Теперь за нами охотится Хаба. Лучше поторопиться. Пусть нас убьет кто-нибудь другой, пока он не обнаружил, где ты.
К моему облегчению, никаких других демонических стражей в Вавилонском зале нам не встретилось, и мы благополучно добрались до другого его конца. После этого было уже не так сложно пробежать через Хеттскую комнату, миновать Шумерскую галерею, у Кельтского кабинета
[83]
свернуть налево и, не доходя до просторных (и хорошо охраняемых) Египетских залов, через небольшую арку выйти в южную колоннаду, опоясывающую сады.
— Хорошо! — выдохнул я. — Теперь остановимся и передохнем. Что ты скажешь об этом местечке?
За пределами галереи царила черная, непроглядная, таинственная ночь. Воздух был чист; ветерок все еще нес тепло из восточных пустынь. Я окинул взглядом звезды: судя по яркому Арктуру и угасающему Озирису, до рассвета оставалось часа четыре-пять.
Перед нами на север и на юг простирались сады. В них царила непроглядная тьма, если не считать рваных прямоугольников света, падающих из окон дворца на кусты и статуи, на фонтаны, пальмы и цветущие олеандры. Где-то на севере незримо возвышалась черная стена царской башни, удобно расположенной подле гарема, но отделенной от основной части дворца. К югу находилось большинство общественных зданий дворца, включая залы для аудиенций, флигели, где жили и работали слуги-люди, и чуть в стороне от прочих — сокровищница Соломона, набитая золотом.
Девушка огляделась.
— Вот это и есть сады? По-моему, тут довольно тихо.
— Вот видишь, как мало ты понимаешь? — сказал я. — От вас, людей, вообще толку мало. Знаешь, какая тут движуха на самом деле? Вон, видишь ту статую рядом с рододендронами? Так это ифрит. Если бы твоим глазам были доступны высшие планы, ты бы увидела… хотя, пожалуй, это и к лучшему, что тебе не видно, что он делает. Это один из командиров ночной стражи. Все часовые из этой части дворца периодически являются к нему с докладом; они приглядывают и друг за другом тоже, просто для верности. Еще я вижу пятерых… нет, шестерых джиннов, которые прячутся в кустах либо парят среди деревьев, и еще несколько крошечных существ, похожих на светлячков, и эти светлячки мне тоже очень не нравятся. Посреди вон той центральной дорожки установлена ловушка, приводящая в действие нечто малоприятное, а в небе над нами на пятом уровне парит огромный магический купол, перекрывающий все сады; любой дух, рискнувший пролететь сквозь него, вызовет тревогу. Так что в целом эта часть дворца неплохо охраняется.
— Ладно, поверю тебе на слово, — сказала девушка. — И как же нам через них пройти?
— А мы через них и не пойдем, — сказал я. — По крайней мере, пока. Надо чем-то отвлечь охрану. Думаю, я сумею это устроить, но сперва я хочу задать тебе один вопрос: зачем?
— Что — зачем?
— Зачем мы все это делаем? Зачем нам умирать?
Девушка насупилась. Снова думает! Ох как ей это тяжело дается!
— Я же тебе говорила! Соломон грозит Саве.
— Чем именно?
— Он требует наш ладан! Огромную дань! И если мы откажемся платить, он нас уничтожит! Он так сказал моей царице.
— Он что, сам приходил?
— Да нет. Гонца присылал. А какая разница?
— Может, и никакой. Так уплатите выкуп!
Можно подумать, я ей предложил поцеловаться с трупом. На ее ошеломленном лице смешались гнев, недоверие и отвращение.
— Моя царица ни за что этого не сделает! — прошипела она. — Это оставит пятно на ее чести!
— Ну да-а, — протянул я. — А мы останемся живы.
Пару секунд я буквально чувствовал, как ворочаются шестеренки у нее в черепе; а потом ее лицо окаменело и застыло.
— Я служу царице, как и моя мать до меня, и моя бабка, и их матери и праматери! И все. Мы тратим время впустую. Идем!
— Только не ты, — коротко ответил я. — Ты пока посиди тут и смотри не болтай с незнакомыми бесами, пока меня не будет. Извини, спорить не будем!
А то она уже собиралась забросать меня вопросами и возражениями.
— Чем дольше мы тянем, тем скорее Хаба нас поймает. Его марид, Аммет, вероятно, уже пытается выследить твою ауру. Сейчас главное — найти для тебя подходящее укрытие… Ага!
«Ага» было вызвано тем, что я заприметил отличный, густой розовый куст прямо под окном галереи. На нем была пышная листва, несколько довольно вялых бутончиков и масса длиннющих острых шипов. Короче, он идеально подходил для наших целей. Я подхватил девицу и сунул ее в самую гущу колючих веток.
