Все семь планов вокруг меня исказились. В воздухе рядом со мной повисло темное Существо. Утренний свет совсем не озарял его, но проходил через него насквозь, и оно оставалось бездонно-черным, как будто в дне прорезали дыру. Тени оно не отбрасывало.
Кстати, о тенях: фирменная чернота бедняги Аммета рядом с новоприбывшим выглядела довольно-таки серой и прозрачной. Он буквально не знал, куда себя девать, вися на самом виду над водой. Он нервозно метался вправо-влево, съеживался, растягивался, чертил спирали на волнах своими болтающимися конечностями.
Существо, как и тогда, на балконе, сразу взяло быка за рога.
— Чего ты желаешь?
Я не упустил из виду, что, когда Хаба вызвал Духа Кольца, тот был несколько раздражен, не увидев Соломона. Собственно, потому я и принял этот облик. Надо сказать, он был не идеален — мой голос, пожалуй, звучал несколько более пискляво, чем у царя, из-за ужаса и дискомфорта, который я испытывал, — но все же я старался, как мог. Льщу себя мыслью, что даже родная мама старого царя не заметила бы разницы. Я сдержанно произнес:
— Привет тебе, о великий дух.
— Можешь не подражать этому дурацкому выговору, — заметило Существо. — Мне известны твое имя и твоя природа.
— Ой… — Я сглотнул. — Правда? А это важно?
— Мне надлежит повиноваться любому, кто надевает Кольцо. Без исключений… Даже тебе.
— А, это хорошо! Действительно приятное известие. Погоди-ка… Аммет, ну, куда же ты? Побудь с нами!
Тень развернулась и устремилась прочь над волнами. Я проводил его взглядом с легкой, небрежной усмешкой, потом снова обратился к Духу Кольца.
— А как ты догадался?
— Если не считать того, что я способен видеть насквозь любые Иллюзии? Ну, Соломон редко висит в воздухе над волнами открытого моря. К тому же ты забыл про духи.
— Две типичные ошибки начинающего! Ну что ж, великий дух, было очень приятно с тобой поболтать, но…
— Чего ты желаешь?
Коротко и по делу. Это хорошо: я чувствовал, что долго не выдержу. Моя сущность в том месте, где палец был продет в Кольцо, совсем истончилась. И силы мои мало-помалу уходили в него.
Аммет был теперь уже совсем далеко: косое черное пятнышко, оставляющее за собой пенистый след на волнах. Он почти добрался до берега.
Я сказал:
— Вон там стремительно удирает некий марид. Я хочу, чтобы его схватили и задали ему хорошую взбучку.
— Исполнено.
Откуда ни возьмись, из волн прибоя возникло множество серых фигур, поглотивших беглую тень. Увы, подробностей я не разглядел: было слишком далеко и они подняли слишком много пены и брызг; однако вой стоял такой, что чайки сорвались с гнезд и заметались в воздухе на достаточно большом расстоянии.
Наконец суматоха улеглась. От тени остались жалкие серые клочья, плавающие по воде.
Существо по-прежнему ждало рядом со мной.
— Чего ты желаешь?
Моя сущность и прежде была натянута, а от усилия, которое требовалось, чтобы управлять Кольцом, боль сделалась еще хуже. Я медлил, не зная, что делать.
Существо словно поняло мою нерешительность.
— Такова природа Кольца, — объяснило оно. — Оно вытягивает силы из владельца. По правде говоря, просьба твоя была довольно мелкой, а потому твоя сущность вполне способна вынести повторение. Если ты этого хочешь.
— Ну, в таком случае, — весело ответил я, — будь любезен, еще одну хорошую взбучку Аммету!
Пока у берега снова раздавались визг и вой, я сказал:
— Великий дух, мне нужна бутылка или что-нибудь в этом роде, а у меня под рукой ничего такого нету. Ты не мог бы мне помочь?
— Море здесь глубокое, — отвечало Существо, — но на дне покоятся останки египетского корабля, затонувшего в бурю триста лет тому назад. Он вез амфоры, в которых некогда хранилось вино. Большинство из них пусты, но целы и разбросаны по дну. Хочешь такую амфору?
— Только не очень большую, если можно.
Вода у меня под ногами забурлила и вспенилась, и холодный поток зеленой воды из глубин выбросил на поверхность объемистый серый кувшин, покрытый водорослями и ракушками.
— Во, то, что надо! — сказал я. — Дух, это будет моя последняя просьба, потому что, несмотря на твои уверения, я чувствую, что если я сейчас же не сниму Кольцо, моя сущность просто лопнет. Я хочу, чтобы марид Аммет был заточен в этот сосуд, чтобы крышка была запечатана свинцом или любым другим веществом, которое ты сочтешь подходящим, и на пробке были начертаны все подобающие знаки и руны, и чтобы сосуд отправился на дно моря, где бы и пролежал несколько тысяч лет, чтобы Аммет успел как следует обдумать все свои преступления против прочих духов, и в первую очередь против меня.
— Исполнено, — ответило Существо. — Весьма подходящее наказание, я считаю.
На миг вокруг кувшина закружились разноцветные огни, и я ощутил искажение планов. Мне почудилось, что до меня долетел последний вопль тени, но, возможно, это всего лишь чайки кричали над морем. Горлышко кувшина полыхнуло расплавленным свинцом; морская вода вскипела, и над ней поднялся пар. Горлышко быстро остыло, не считая девяти символов Чар и Сковывания, которые по-прежнему ярко светились на свинцовой пробке. Кувшин завертелся, сперва медленно, потом все быстрее и быстрее; и вот наконец море под ним раздалось широкой воронкой, темно-синей трубой, ведущей во тьму. И кувшин устремился по трубе вниз, все глубже и глубже, и море сомкнулось над ним.
Маленькая волна всколыхнулась и лизнула мне ноги. Потом опала. Море улеглось.
— Благодарю тебя, дух, — сказал я. — Это было мое последнее желание. Прежде чем я сниму Кольцо, возможно, ты пожелаешь, чтобы я сломал его пополам и таким образом освободил тебя?
— Мягко говоря, это тебе не по силам, — ответило Существо. — Кольцо пока что не может быть сломано.
— Очень жаль, — сказал я. — Печально слышать.
— Со временем я дождусь освобождения, — сказало Существо. — А что для нас время?
Я отвернулся и посмотрел на солнце.
— Ну, не знаю. Иногда мне кажется, что время все-таки сказывается…
И снял Кольцо. Существо исчезло. Я стоял сам по себе над спокойно колышущимся морем.
37.
Ашмира
Бросаясь вперед, Ашмира уже знала, что все бесполезно. Ей не добраться до Хабы прежде тени. Она ничего не могла сделать, чтобы помешать ему получить Кольцо.
Слишком медлительная, слишком слабая, слишком далеко, чтобы что-то сделать, — о как знакомо ей было это чувство! Но она все же бежала. Может, она успеет их как-то отвлечь, даст Соломону шанс воспользоваться оружием, даст ему возможность бежать… Она бежала потому, что так было правильно. И в эти последние мгновения Ашмира отчетливо видела и ощущала все вокруг: утренний свет, пробивающийся сквозь занавески, четырех демонов-обезьян, сгрудившихся в уголке, волшебника, который устремился вперед, разинув рот, сверкая глазами, алчно вытянув здоровую руку.
