Примите современные игры как должное
Песочницы способствовали развитию ребенка в индустриальную эпоху XIX века. Их виртуальные версии лучше подходят для развития в условиях современного мира.
Каждый раз, когда группа детей заходит на игровой сервер, они фактически занимаются тем же, чем когда-то и их родители. Эта игра может начаться в песочнице, но в конечном итоге включаются и более сложные параметры: парки, детские площадки, закусочные и клубы.
Точно так же меняется то, как дети разыгрывают разные сценарии игр под влиянием социальных и культурных сдвигов. Вот почему шутки о взрослении всегда к месту: с их помощью дети описывают свое самоощущение и повседневную реальность. Это четко прослеживается в литературе. Например, в «Маленьких женщинах» Джо Марч – жизнерадостная девушка-сорванец, познающая жесткие гендерные ограничения Новой Англии XIX века. Пару десятилетий спустя Том Сойер берет Гека Финна на поиски украденного золота в пещере МакДугала. В 1951 году Холден Колфилд устает от «чуши» в подготовительной школе Пэнси и садится на поезд до Нью-Йорка. К концу XX века «Останься со мной» рассказывает историю Горди Лашанса и его друзей, блуждающих в одиночестве по пригородным окраинам в поисках трупа. У этих историй схожие психологические и сюжетные структуры, но разный контекст. Почему? Потому что они рассказывают о том, как дети превращаются во взрослых членов общества – как интегрируют существующий контекст в чувство собственного «я».
Поэтому мне кажется, что современные дети найдут подходящие истории взросления в видеоиграх. Именно с их помощью они совершат переход в мир взрослых. Не думайте о привычке детей проводить время в виртуальной реальности как о побеге; рассматривайте ее скорее как площадку для самопознания и исследования других людей.
Быть упертым не значит быть антисоциальным
Дети обычно сосредоточенны, а не изолированны. Они почти всегда связаны со своим сообществом – группой людей, с головой погруженных в совместную ролевую игру. Они разыгрывают фантастические всеобъемлющие сценарии на виртуальных игровых площадках, участвуют в повседневных ритуалах.
Трудно переоценить важность этой игры. Находясь онлайн, ваши дети активно – хоть и бессознательно – готовятся ко взрослой жизни, полной электронных писем, текстовых сообщений, видеочатов и каналов в Slack
[11]. Поэтому им нужны безопасные возможности для экспериментов с этими типами взаимодействий. Как еще они научатся правильному поведению, привычкам и обычаям? Каждая онлайн-игра представляет собой шанс опробовать новые способы внедрения цифровизации в повседневную жизнь. Это отлично, потому что будущее уже здесь. Мир уже очень глобализированный, и нынешние дети должны быть готовы к участию в его экономике, где коммуникация и транзакции осуществляются через микрочипы и оптоволоконный кабель.
Не думайте о привычке детей проводить время в виртуальной реальности как о побеге; рассматривайте ее скорее как площадку для самопознания и исследования других людей.
Развитие способности детей вносить свой вклад в жизнь общества, развитие их способности сотрудничать с различными группами людей требует такого обучения, которое может произойти только в глобальной цифровой песочнице. На самом деле это вопрос гражданской ответственности. Родители должны позволить своим детям играть онлайн.
Часть II
Дом
Глава 4
Новая семья
Каждый вечер я готовлю для своих детей, а потом зову их за стол.
– Ужин готов!
Они не двигаются с места. Просто продолжают смотреть в Xbox, iPad или ноутбук. Я перепробовал все методы: кричал, считал до десяти, ставил ультиматумы. Ничего не меняется.
Я понимаю почему, даже разделяю их чувства. Видеоигры реально ощущаются детьми как работа. Они заняты освоением новых навыков и повышением уровня; они экспериментируют, исследуют целую вселенную, повторяют стратегии. Как и взрослые, поглощенные своей работой, мои мальчики не хотят останавливаться на полпути, когда развязка уже так близка. Вы бы хотели, чтобы вас прервали в середине выполнения задачи, когда вы уже потратили на ее решение несколько часов? Я бы не хотел.
Проблема в том, что, когда я готовлю, мне все равно, что творится в голове у моих детей. Темпераментный повар во мне действует на чисто эмоциональном уровне. Я старался и теперь хочу, чтобы они оценили еду, пока та еще горячая. К тому же я чувствую большое давление: сериалы и книги для родителей ясно дали понять, что в идеальных семьях всегда идеальные ужины.
– Пойдемте. Не заставляйте меня повторять!
– Папа! Можно я просто закончу уровень? Пожалуйста.
– Что? – я потрясен тем, что мой сын считает это уважительной причиной.
– Я остановлюсь, как только погибну.
– Но разве цель игры не в том, чтобы не умереть? – спрашиваю я. – Хочешь сказать, что планируешь зависнуть тут на максимально возможное количество времени?
Он не отвечает. Я даже не знаю, слышит ли он меня. Он несколько раз нажимает на пробел, затем пожимает плечами:
– Ты меня отвлек. Большое спасибо.
Захлопнув экран ноутбука, он плетется в сторону обеденного стола. Вскоре садится и его брат. Вот так начинается наш стандартный ужин, такой вот шаблон. Как и многие люди по всему миру, мы почти всегда ужинаем вместе. Это традиция, которую я унаследовал от своей матери, а она, вероятно, унаследовала ее от своей.
В некотором смысле семейный ужин похож на видеоигры, особенно если вы понимаете их именно так, как я описываю: как примеры процедурной риторики, благодаря которой мы овладеваем грамотностью в вопросах культурных установок и ценностей, формируя чувство собственного «я». Ужин не всегда может быть веселым, но соедините предписанное поведение и действия с учетом правил и ограничений (в установленном пространстве) – и вуаля, держите рецепт игроподобного ритуала.
У нашего ритуала ужина много правил. Они не особо строгие – мы не молимся и не переодеваемся в свою лучшую одежду. Однако явные фактические ограничения имеют место. Я регулярно напоминаю детям, чтобы они держали спину прямо, ровно сидели на стуле, не клали локти на стол и жевали с закрытыми ртами. Есть и интеллектуальные ожидания. Каждый день одни и те же. Я спрашиваю:
– Как дела в школе?
Они пожимают плечами:
– Сойдет.
Они размазывают еду по тарелке или бездумно запихивают ее в рот. Мне нужно время, чтобы вовлечь их в разговор. Но уже через десять минут мы связываем то, что они проходят в школе, с хорошо знакомыми им играми и фильмами. Прошлым вечером мой старший сын сравнил свой урок социологии, посвященный нацистской Германии и фашизму, с франшизой «Hunger Games» и видеоигрой Wolfenstein. Я немедленно начал мини-лекцию о «1984» Оруэлла, «Суде над Сократом» и краткой истории антиутопий: «Утопия означает “место, которого нет”, понятие было придумано Томасом Мором…»
