Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы вести такой формат публичной жизни, полный уникальных особенностей. Это всего лишь очередной аспект жизни в цифровом мире. Однако мы должны убедиться в том, что наши дети обладают соответствующими навыками цифровой медиаграмотности. Они должны признать, что онлайн-присутствие – это только одна часть «я», часть, которая вписывается в определенные типы упаковок, путей и ящиков, предназначенных для получения прибыли корпоративными медиаконгломератами.
Также стоит обдумать, как подобная гонка за уникальностью соотносится с вопросами конфиденциальности в интернете. Быть онлайн – это значит быть под постоянным наблюдением. Даже когда нам кажется, что мы не делаем ничего особенного, наша веб-навигация и поведение в сети документируются, интерпретируются и анализируются. Наши действия, убеждения и идеалы представляются как товарные активы, которые следует отслеживать, измерять и обменивать.
Вопросы конфиденциальности вызывают серьезные опасения, когда речь идет о цифровой медиаграмотности. Дети должны научиться быть осмотрительнее в сети – как по практическим, так и по эмоциональным причинам. С практической точки зрения они должны понимать, что почти все, что загружается в интернет, в нем и останется. Ничто не временно. Если вы, как и мой десятилетний сын, думали, что домашняя хроника, снятая на 8-миллиметровую пленку, или сами видеокамеры похожи на машины времени, потому что они сохраняют воспоминания и позволяют людям пережить важные моменты из своего прошлого, просто подумайте, сколько данных о нашей жизни в настоящее время задокументировано в интернете.
От каждого цифрового взаимодействия остается продолжительный след. И страшно представить себя школьником в то время, когда все, что ты говоришь, может оказаться в твоем личном деле. В сорок лет я часто смущаюсь, когда натыкаюсь на старые журналы, блокноты для рисования и записные книжки, которыми пользовался в юношеские годы. Я читаю эти каракули, и меня пугает моя собственная наивность. К счастью, эти документы не являются публичными – они спрятаны в коробках в глубине моего шкафа.
Но для современных детей все является публичным. И остаточные данные онлайн-взаимодействия регулярно используются не только приемными комиссиями колледжей, но и будущими работодателями. Один опрос, проведенный организацией Kaplan Test Prep, обнаружил, что почти половина сотрудников приемных комиссий регулярно проверяет профили абитуриентов в социальных сетях. Другой опрос, от CareerBuilder, показал, что 70 % работодателей используют социальные сети для отбора потенциальных кандидатов.
Какой образ себя ваши дети проецируют в интернете? Как это повлияет на их будущее? Как ни странно, многие родители даже не учитывают тот факт, что их дети непреднамеренно каталогизируют снимки, мемы и «бумеранги» в собственные бессистемные резюме. Просто подумайте о том, какую роль теперь играет интернет в вашей собственной взрослой жизни.
Я знаю, что всякий раз, когда я знакомлюсь с новым коллегой, первое, что я делаю, – ищу информацию о нем в интернете. До прибытия на встречу я стараюсь узнать как можно больше о людях, с которыми буду находиться в одной аудитории. Я использую Google, Facebook, LinkedIn и Instagram, чтобы получить полную картину их биографии. Так что к моменту, когда я сажусь за стол, я знаю довольно много о тех, кто меня окружает. Это сложно назвать идеальным проявлением «ксении» (гостеприимства), которое я описал в главе 10. В настоящее время большинству моих реальных встреч не хватает спонтанности, открытости и прозорливости. Часто они просчитаны и носят чисто деловой характер. Если я намеренно не прилагаю усилий, чтобы внимательно слушать и вникать в детали при общении со всеми людьми вокруг себя, я с большей долей вероятности буду уделять большую часть внимания людям, чьи онлайн-профили представили наилучшее конкурентное предложение.
Лайки, ретвиты и подписчики становятся валютой, при помощи которой личная сеть поддерживает гонку за уникальностью контента.
Исходя из этой печальной реальности, я делаю все возможное, чтобы мои дети понимали разницу между публичной фиксацией жизни и частной памятью. Реальные памятные сувениры – видеокассеты, снимки из фотобудок, любовные письма и старые дневники – работают как машины времени. Я вытаскиваю их из глубины шкафа и восстанавливаю в памяти те чувства, ощущения и мысли, которые пробуждают общий дух того времени моей жизни. Это личное взаимодействие с физическими реликвиями. Я возвращаюсь назад во времени, встречаюсь с собой из прошлого.
Кроме того, цифровые артефакты, которые теперь определяют наши общедоступные профили, вовсе не являются воспоминаниями. Данные собираются один раз и навсегда остаются на месте. Ничто из этого нельзя воспроизвести: эту информацию никогда не раскладывали по коробкам. Наши онлайн-личности представляют собой цементные столбы, а не замки из песка. Вспоминать нечего, потому что неоднозначные «поиски себя», которые когда-то были важным этапом детства, теперь заменены повторяющимися поворотами: жизнь проживается через установленные возможности программной блок-схемы. Мы можем «отлаживать» прошлое в интернете, но старый код никуда не денется.
Это не так уж и здорово для детей. Им нужны возможности для сохранения личных воспоминаний и, как следствие, способности к преобразовательному личностному развитию. Каждый человек имеет право изменить ход своего непрекращающегося путешествия, дать своей личности «сменить костюм».
Взрослые должны научить детей четко осознавать перманентность, которая сопровождает любую публичную онлайн-отчетность. Подобно тому как бихевиористы считают способность выделять подходящие темы для разговора ключевым социальным навыком при личных встречах, способность переключаться между подходящим онлайн- и офлайн-обменом теперь является ключевым элементом цифровой медиаграмотности.
Поговорите со своими детьми о том, какой сетевой опыт является уместным. Покажите им, что некоторые сообщения могут навредить репутации и ограничить возможность личностного переосмысления. Помогите им понять, как различие между публичным и частным проявляется в рамках нынешней технологической парадигмы.
Выводы
Нишевое формирование личности угрожаеткритическому мышлению
Рассмотрим проблемы, с которыми сталкиваются современные дети как потребители информации в цифровом мире. Технологии изменили способ распространения информации и развлечений. Таргетинг практически нивелирует различие между маркетингом и журналистикой – до такой степени, что в медиа-бизнесе используется термин «нативная реклама» для описания платной интеграции, которая поставляется под видом беспристрастного редакционного контента.
Кроме того, прогностические алгоритмы предлагают каждому персонализированный поток новостей, и поэтому большая часть информации, с которой мы сталкиваемся, подобрана и сформирована так, чтобы привлекать нас снова и снова. Все данные, которые мы получаем, имеют тенденцию подтверждать, обосновывать или закреплять то, во что мы уже верим. Мы редко натыкаемся на идеи, отличные от наших, так что не отрабатываем навык своеобразного интеллектуального смирения, который лежит в основе хорошего критического мышления.
