— Термиты! — возвестила мама из гостиной.
— О нет, — отозвался отец и ударил ладонью по кожаному креслу. — Черт! Они уже здесь, отлично…
— Мальчики, выключите свет! — крикнула мама.
Кто-то из родителей, сшибая мебель, прошел по гостиной, и свет за дверью погас. Папа высунулся из проема, сдвинул очки на переносицу, протянул руку и, не извиняясь, щелкнул по выключателю в столовой, отправляя Эдди и остатки его трапезы в темноту.
— Маршалл, погаси наверху свет!
Эдди перегнулся через стол и увидел на фоне тускло мерцающего голубым экрана телевизора силуэты родителей. Они пересеклись и разбежались по разным комнатам. По лестнице прогремели шаги отца.
Эдди моргнул. Он отодвинул стул, выбрался из-за стола и стал на ощупь прокладывать себе путь в гостиную. Рукой он нашел угол пианино, а затем добрался и до дверного косяка. Прежде чем покинуть комнату, кто-то родителей нажал на пульте от видеоплеера кнопку «стоп». По экрану телевизора ползло маленькое насекомое. Их привлекало даже это голубое свечение. Эдди поднес лицо так близко к экрану, что по щекам поползло статическое электричество. А по телевизору — еще два жучка.
На втором этаже папа ругался с Маршаллом из-за окна.
— Серьезно? Да как можно было не заметить? Оно же нараспашку! Они просто-таки втекают сюда!
В окно Маршалла. Разминаясь, брат всегда открывал его и включал свет. С роем термитов семья сталкивалась не впервые. Они уже имели с этими насекомыми дело, когда жили в старом доме на северном берегу: в тот раз Эдди оставил приоткрытым окно в своей комнате и проснулся посреди ночи от щекотки и зуда — на руках и ногах он обнаружил с полдюжины жуков. Он полагал, что их привлекло тепло его тела. К счастью, этим вечером в спальне Эдди было темно. Если только кто-то не включил свет. Не Маршалл. Кто-то другой — пока их не было дома.
Надо вспомнить, не горел ли в окне свет, когда он выходил из машины и шел по подъездной дорожке? Эдди покачал головой, стараясь вытряхнуть из нее эту мысль, поправил подушки на диване и сел. Света в комнате не было. И нечего об этом думать.
Насекомых запустил не он, а значит, от отца не влетит. Недавно, после того как боковая дверь в библиотеке осталась открытой на ночь, папа отменил его уроки игры на фортепиано, сказав, что вернуться к ним Эдди сможет, только когда начнет вести себя, как и подобает взрослому человеку. Просить их обратно Эдди, конечно же, не собирался — они никогда ему не нравились. Он терпел их только ради родителей. Казалось, они были очень воодушевлены его занятиями. Вероятно, папа подозревал, что на музыку Эдди было наплевать, и просто использовал открытую дверь как предлог, чтобы положить им конец. Эдди не был в этом уверен. Откуда ему было знать? Иногда он вообще не понимал, почему кто-то что-то делает.
В гостиную вплыл мамин силуэт. Она перегнулась прямо через сидящего на диване Эдди, задев его волосы краем рубашки, и задернула занавески. На его глазах мамина тень обрела профиль — она ощупывала мебель в поисках пульта. Наконец, отыскав его на старом пуфике, она выключила телевизор. Его пронзительное, не прекращавшееся даже на паузе жужжание — почти ультразвуковое, не заметное остальным, — смолкло. Эдди закрыл глаза. Снова открыл их — никакой разницы. Мама уже ушла, а он ждал, пока глаза привыкнут к темноте.
Он вдруг подумал, что дом какой-то… пористый. Удивительно пористый. Все эти трещины под плохо подогнанными дверьми и по краю старых оконных рам. Дыры в фундаменте. С потолка капает дождевая вода, а по линолеуму бегают насекомые — почти как на улице. Эдди растянулся на диване и щурился, пока не смог разглядеть под потолком вращающиеся лопасти вентилятора. Родители все еще носились по дому, высматривая ускользнувшие от них ранее зажженные лампочки. Часы в прихожей пробили четверть часа.
Стены не разрезают дом на куски — они всего лишь вырастают посреди одного и того же здания. Сколько жуков успело обосноваться в доме? В углу над ванной уже несколько месяцев сидел паук — чем-то же он питался. Может быть, эти создания просто умели так хорошо прятаться, что догадаться об их присутствии было почти невозможно?
Что еще скрывают стены этого дома?
Неправильный вопрос.
Кого они скрывали?
Хватит. Все кончено. Оно ушло. Наполовину выдуманное. Может быть, на большую половину. Или даже и вовсе существовавшее только в его воображении. Ушло.
— Я уже и думать про тебя забыл, — вслух поделился Эдди с пустой комнатой.
Ночная прогулка
Позже той же ночью, когда насекомые уже перестали роиться по дому, Эдди показалось, что по его телу мельтешат тонкие ниточки муравьиных лапок. Он включил лампу и осмотрел себя — по коже ничего не ползало. Дверь в ванную была закрыта, а щель под ней — заткнута полотенцем. Термиты, влетевшие через окно Маршалла, не должны были проникнуть в его комнату. Эдди выбрался из постели и вышел в коридор. Просто игры разума. Мама всегда говорила: прогулка разгоняет приснившийся кошмар.
В коридоре Эдди склонился над массивным подоконником и устроил подбородок на скрещенных руках. Он вдохнул, и ноздри защекотало от пыли. Меж деревьев пробивался свет большого и яркого лунного фонаря. И почему люди видят на этом белом диске лицо? Эдди мог различить глазницы — луна была просто усыпана ими, — но рта там в помине не было.
— Кто здесь? — прошипел его брат из дверного проема гостевой спальни. — Это ты, Эдди?
— Я.
Эдди услышал шорох потревоженных простыней и заглянул в дверной проем. Во мраке он рассмотрел фигуру брата — Маршалл сидел на кровати и потирал лицо.
— Что я тебе говорил о ночных прогулках? Какого хрена ты там делаешь?
— Я… — Эдди не хотел признаваться в кошмаре. Маршалл только посмеется над ним. — Просто смотрел, — наконец нашелся он.
— Что? В смысле ты «смотрел»? — Маршалл встряхнул головой. — Хотя мне без разницы. Кончай тут отираться и иди спать.
— Хорошо, — не стал спорить Эдди.
— Серьезно, еще раз так меня напугаешь — получишь под дых.
— Хорошо.
Маршалл с головой залез под одеяло, а Эдди послушно вернулся в свою комнату и запер дверь. В спальне он замер и прислушался. Он знал, что не сможет заснуть, пока не проверит. Это уже стало привычным ритуалом — с самого дня рождения. С того вечера, когда он разложил Лего по пластиковым контейнерам и отнес их на чердак. Когда пересчитал книги на полках, желая убедиться, что все они на месте.
Эдди опустился на колено и заглянул под кровать. Потом — за мягкое кресло. Раздвинул одежду в шкафу.
Ничего. Эдди залез в кровать и выключил лампу.
Заботы несуществующей девочки
Элиза сидела за кухонным столом перед миской овсянки с изюмом. У Мейсонов закончилось молоко, поэтому кашу пришлось есть сухой, предварительно выудив пальцами весь изюм и сложив его на салфетку рядом с миской. Остались только сухие коричневые хлопья. Ужасный завтрак.
