— Ты у меня будешь вопить от боли, — угрожал он. И она бы поверила ему, если бы это на самом деле было в его власти.
Все пропало
Элиза слышала, как он ходит по коридору наверху, умудряясь одновременно копошиться где-то на первом этаже. Он словно распался на части. Раскололся. Раздробился. Был в двух местах одновременно — судя по доносившимся до нее звукам. Трауст возился с чем-то наверху — и успевал тихонько скрестись у заднего крыльца. По дому разнесся ритмичный стук — в дверь. Раз. Раз-два. Раз.
Элиза узнала этот стук. Поняла, кто стоял у ее порога.
— О нет, — невольно вырвалось у нее.
Трауст затих. Теперь он тоже стал прислушиваться. Стук повторился.
— Уходи, — прошептала Элиза. — Убирайся отсюда.
Медленные шаги над головой. Осторожные, почти неуловимые. Тихое хлюпанье его мокрых носков по дереву. Напряжение нарастало. Элиза услышала, как внизу с натужным плеском распахнулась задняя дверь. Она различила голос Броуди, приглушенный изломанной акустикой разрушенных комнат.
— Элиза? — позвал он. — Ты там в порядке? Ты что, прячешься? Это я. Можешь выходить!
Разоблачение
— Элиза? — продолжал звать ее Броуди, пока перед ее глазами проплывало все то, что случится дальше.
Трауст схватит его. Протащит по дому и заставит показать все ее возможные убежища. А если Броуди откажется помогать, Трауст примется его пытать. А ведь Броуди, в этом его запятнанном комбинезоне и с вечно растрепанными волосами, был даже младше нее — дурачок! Какой же дурачок! Лестница застонала под весом мужчины — он приближался к мальчику, он уже взял след. След ребенка, ее друга. Больше похожего на бестолкового младшего брата.
Ну уж нет.
— Нет! — закричала Элиза. — Броуди, беги! Убирайся отсюда! Беги!
Голос вырвался из ее горла мощным, раздирающим плоть потоком. Броуди должен был услышать ее и — она очень на это надеялась — понять. Стоячая вода на первом этаже плескалась и бурлила. Трауст продирался сквозь затопление так быстро, как только мог, месил воду огромными шагами. Элиза услышала, как Броуди, увидев мужчину, вскрикнул от удивления. Она представила его протискивающимся к Броуди в двери прачечной — сущий дьявол, с молчаливой ухмылкой протягивающий дрожащие руки к мальчику. Представила, как, высоко поднимая ноги, он выбивает из воды взлетающие едва ли не до потолка грязные брызги.
— Беги, Броуди, беги! — И она услышала, как мальчик сшиб сетчатую дверь, как он плещется и барахтается во дворе. Она представила, будто его ноги увязают в грязи и он отчаянно пытается ухватиться руками за воду, стремясь поскорее выбраться.
— Только не споткнись, — пробормотала она. — Пожалуйста, только не упади.
Только не попадись.
Но где-то внутри она уже знала, что Броуди в безопасности. Даже если он был, как обычно, медлителен, с этими его короткими ножками. Даже если спотыкался, даже если иногда полностью уходил под воду — он боролся и вновь вставал на ноги. Даже если выдохнуть он сможет еще не скоро, только добравшись до видневшихся за полем деревьев. Она знала: Трауст не станет преследовать его за пределами дома. Он не шагнет за порог задней двери. Зачем ему было рисковать — ведь птичка уже билась в его силках. Он слышал ее голос, он знал, где ее искать.
Трауст прошел через дом, поднялся по лестнице. В начале коридора он замер — остановился вспомнить, вычислить, откуда доносился голос.
Половицы снова заскрипели под его ногами. Трауст вошел в родительскую спальню. Он приближался.
Элизе нужно было бежать. Подальше от него, на самое дно бельевой шахты, в воду. Но чтобы добраться до нее, чтобы хотя бы носочком коснуться ее темной поверхности, ей надо было спуститься вниз, сползти туда дюйм за дюймом, руками и ногами цепляясь за скользкие из-за влажности выступы и балки. Двигаться следовало очень осторожно. Если она упадет с такой высоты, то бежать уже не сможет.
— Я слышу тебя, — уведомил ее Трауст. Он уже рыскал по ванной комнате. Отдернул душевую занавеску. Распахнул дверцу шкафа. Там он должен был увидеть пузырьки с лекарствами, лейкопластыри, тонометр и несколько градусников. А под нижней полкой — уродующий заднюю стенку шкафа шрам. Считавшая свои вертикальные шажки Элиза сбилась. Она никак не могла нащупать, за что бы ухватиться. Пальцы ног то и дело норовили соскользнуть с гладкой, влажной стены. Она бросила взгляд в разлившуюся под ней темноту — достаточно низко, чтобы спрыгнуть?
Наверху закрывающий лаз кусок доски с натужным древесным скрипом сдавал позиции ковырявшему его кончиками ногтей Траусту. Когда Элиза снова посмотрела под ноги, она различила черный квадрат воды, в котором плескалось ее отражение. Прямо под отражением просунувшейся в шахту головы Трауста.
— Я вижу тебя, — сообщил он, протискивая плечи в желоб и затмевая льющийся из ванной свет.
Вода все еще была слишком далеко. Элиза бросила искать, за что бы уцепиться, и, уперевшись в стенки шахты предплечьями, пятками и спиной, полезла вниз.
Трауст заколебался. Элиза буквально чувствовала, как мысли роятся в его голове. Она была слишком далеко, вне его досягаемости. Он мог бы сломя голову побежать вниз — но что, если она успеет улизнуть раньше, чем он туда доберется?
Элиза резко съехала еще на полфута. Она выскальзывала из его рук. Погружалась обратно во тьму стен, все дальше и дальше от него. Он не мог снова позволить ей сбежать. И Трауст полез в желоб — за ней.
Он спускается
Перевалившись через край шкафа, он нырком, вытянув вперед руки и вжав плечи, протискивался в желоб. Упасть у него не получилось бы при всем желании — стенки шахты крепко держали его громоздкое тело. Поэтому ему приходилось раскачиваться и по-змеиному извиваться. Он отталкивался всем, чем мог, включая ладони, локти и даже лицо.
Элиза проехала еще несколько дюймов и затормозила, прижавшись к стенкам шахты спиной и коленями. Трауст был уже близко и пытался дотянуться до нее. Она снова заскользила вниз, но на этот раз лодыжки подогнулись, зад провалился, и она, вытянув руки и ноги в не самой своевременной пародии на букву V, полетела в воду. Трауст не отставал — такими темпами он ее попросту раздавит.
Он что-то крикнул, но она не разобрала эхом скакавших вокруг нее слов. Его плечо впечаталось ей в бедро, ладонью он сгреб ее лицо, сжал щеки между большим и указательным пальцами и попытался притянуть ее ближе.
Наконец Элиза упала. Вода тоже вцепилась в нее своим прохладным объятием, окружила ее, заглушив продолжавшего что-то орать Трауста. Стены обступили Элизу со всех сторон, заколотили ее в затопленном гробу. Она бешено брыкалась оставшимися над поверхностью ногами. Тело Трауста упало следом, прорезало тут же заметавшуюся вокруг Элизы воду и наконец прижало ее к нижней стенке шахты. Его голова оказалась зажата между ее бедром и рукой, а спина врезалась ей в грудь, сдавив легкие. Выбив из них остатки воздуха.
