Справа, через Уотер-стрит, находятся три пустые машины, и у одной из них стоят, прислонившись, два мальчика-подростка. Мальчики идут вперед, как только слышат, что кого-то арестовывают, или, по крайней мере, один из них, потому что я видела его лицо, когда просматривала сцену ранее.
Позади машин раскинулся лес – хорошенький, густой покров деревьев, пролегающий вдоль дороги. Мы можем спрятаться за деревьями и постепенно продвигаться к тому повороту, у которого появятся Грант и Делия.
– Сними рубашку, – говорю я Эйбелу. Он немного удивлен, но, опустив взгляд, тут же кивает. Его белая рубашка порвана и залита кровью, и она будет не только выделяться в темноте, но и кричать о том, что это беглец. Мы ищем место, где можно было бы спрятать рубашку и мою белую шляпу, и в итоге просто запихиваем их за унитаз.
Эйбел подходит к окну, и рама кажется совсем крошечной по сравнению с его широкими плечами.
– Думаешь, пролезешь? – шепчу я ему.
Эйбел смотрит на нее с минуту.
– Возможно…
Я дергаю за нижнюю часть окна, надеясь постепенно поднять его вверх, чтобы дети снаружи ничего не заметили. Оно не двигается. Я дергаю немного сильнее, но окно не поддается.
– По-моему, его закупорили краской.
Эйбел тоже пытается, и я вздрагиваю, когда дерево издает скрип.
Я оглядываю ванную в поисках какого-нибудь инструмента, но единственные варианты – это вантуз и кусок мыла. Наконец я достаю свой медальон ХРОНОСа и вонзаю тонкий край в линию краски, приклеившую окно к подоконнику, скрещивая пальцы, чтобы оно не было закрыто и с другой стороны, потому что думаю, что кто-то заметит, если нам придется разбить его к чертям.
А может, и нет. Шум снаружи неуклонно нарастает. Несколько человек кричат, и вдалеке я слышу выстрел.
Спенсер сейчас на стойке регистрации, разговаривает по телефону, метрах в шести. Эйбел снова начинает поднимать стекло, но я кладу руку ему на плечо:
– Подожди, пока не услышишь, как он кричит «Биб». Секунд тридцать.
Мы ждем.
В детстве мне никогда не нравилась эта часть игры в прятки. Пульс стучит в ушах, и каждый звук кажется в десять раз громче. Я не отрываю глаз от окна, высматривая какое-нибудь движение. Два ребенка, наконец, уходят за угол здания как раз перед тем, как я слышу Спенсера.
– Эй, Биб! – отдаленный стук. – Биб? Ты спишь?
Эйбел резко дергает окно. С первой попытки ничего не происходит, но на второй раздается громкий скрип, и окно скользит вверх.
Я встаю на край унитаза, поднимаюсь и вылезаю. Опустившись на землю, я достаю из кармана пистолет. Эйбел протискивается в окно, просовывая сначала ноги, а потом одно плечо за другим. Я присаживаюсь на корточки, заглядывая за угол. Небольшая лужайка за тюрьмой пуста, и теперь между нами нет ничего, кроме машин и деревьев на другой стороне улицы.
Я как раз собираюсь подать сигнал к бегству, как слева от меня на Уотер-стрит зажигаются фары. Я жестом приказываю Эйбелу лечь на траву, поджимая голые руки под себя и щурясь до крошечных щелочек, молясь, чтобы этот водитель смотрел прямо перед собой на дорогу. Если нет, то мне придется вернуться назад, сказать самой себе, что этот план не сработает, и попробовать что-то другое. И я очень не хочу этого делать.
Машина замедляет ход, приближаясь к повороту, проезжая мимо нас, и я выдыхаю воздух, который так долго сдерживала. Затем разворачивается, колеса снова оказываются в поле моего зрения, когда водитель паркуется на обочине дороги. Я вытаскиваю свой медальон, готовясь отправиться назад, но перед этим бросаю последний взгляд на машину.
Патруль штата Джорджия.
Митчелл смотрит прямо на меня, качая головой так же, как и ранее, когда он говорил: «Господи, ну и бардак». А затем он выходит и хлопает дверью. Двое подростков, околачивающихся возле машин, бросаются обратно за угол и пересекают улицу, за ними следуют еще двое, на вид примерно одного возраста, и все они прячутся за одной из машин.
Митчелл больше не смотрит в нашу сторону, просто кричит через улицу: «Иди домой, Харлан! Твой папа вообще знает, что ты здесь?», сворачивая за угол, направляясь к главному входу в тюрьму.
Однако Харлан и его приятели не идут домой. Они просто сидят на корточках рядом с припаркованными машинами, преграждая нам путь к деревьям.
Но машина Митчелла все еще заведена.
Я отбрасываю эту мысль, но она тут же возвращается. Возможно, это наш единственный шанс.
– Эйбел, – говорю я, – Я тебя прикрою. На счет три открой дверцу и сядь за руль. Я буду прямо за тобой.
– Ты с ума сошла? Хочешь, чтобы я угнал полицейскую машину?
– Либо так, либо оставайся здесь. Черт возьми, скорее!
Эйбел бросается вперед, сгорбившись. На секунду меня посещает жуткая мысль, что пассажирская дверь будет заперта, но она открывается.
Я бросаюсь за ним, хлопнув дверью, как раз в тот момент, когда Эйбел набирает скорость. Он резко крутит руль, разворачивая машину в противоположном направлении. Задние колеса заносит, и мы срываемся с места.
Четверо ребятишек выбегают на улицу, тыча пальцами и крича. Один из них следует за нами примерно полквартала, затем останавливается, согнувшись пополам. Я почти уверена, что он смеется.
– Куда я еду? И, может, за руль сядешь ты? – добавляет он. – В 1938 году Джорджия не нанимала темнокожих офицеров.
– Ты думаешь, они нанимали женщин-офицеров?
Думаю, единственное место, куда мы можем поехать, это хижина Кирнана. Я, наверное, могла бы вернуться и найти дорогу к ней, но нам придется свернуть налево, на Мейн-стрит, и проехать мимо «Орла» и тюрьмы, а это сейчас не лучший вариант.
– Поверни направо. Нам придется найти другой путь.
Эйбел поворачивает направо, на Мейн-стрит, быстро удаляясь от толпы. Бензоколонка, на которой мы остановились раньше, теперь закрытая на ночь, пролетает в окне. Я прячу пистолет обратно в карман и открываю бардачок.
– Что ты делаешь? – спрашивает Эйбел.
– Ищу карту.
– Ты хочешь сказать, что не знаешь, куда мы едем? – кричит он, и, хотя я понимаю, почему он зол, было бы неплохо, если бы он мог вытянуть из себя хоть немного благодарности. – Когда ты отправляешься на задание, каждый шаг должен быть спланирован…
– Мы не на задании ХРОНОСа, Эйбел. В реальной жизни иногда приходится импровизировать.
– Я бы не назвал импровизацией угон полицейской машины и то, что мы понятия не имеем, куда едем.
– Со мной должен был быть водитель, – сообщаю я, стараясь говорить ровным тоном. – Кирнан единственный, кто знает эти дороги. Просто вывези нас из города и притормози у обочины. Пока у меня есть ключ, я могу отправиться назад и узнать дорогу.
– А как мы встретимся с Делией?
