* * *
Папе требуется серьезная работа над ролью «строгого отца». Он на добрых десять сантиметров ниже Трея, что вовсе не помогает делу, но самая большая проблема заключается в том, что ему просто не подходит эта роль. Он в не самой убедительной и полушутливой форме напоминает Трею, что я должна вернуться к полуночи, и по выражению лица Коннора, наблюдающего за ним из-за кухонной двери, видно, что он совершенно не впечатлен папиным выступлением. Я почти уверена, что уроки по «запугиванию бойфренда вашей дочери» начнутся, как только мы окажемся вне пределов слышимости.
Машина Трея припаркована перед домом, наполовину скрытая живой изгородью, окружающей двор Кэтрин. Как только мы оказываемся вне зоны родительского контроля, он поворачивается ко мне и берет меня за руку, притягивая ближе. Он выглядит неотразимо в этих темно-синих брюках и той же голубой рубашке, что была на нем, когда мы завтракали у него дома в мой день рождения, как раз перед нашим приключением в храме киристов.
Даже если бы я была из тех, кого волнует одежда для первого свидания и сколько раз до этого ее носили, я не могу винить Трея за то, чего он не может вспомнить. Меня гораздо больше интересует кое-что другое, что я уже видела раньше, – очень знакомый огонек в его глазах, когда я улыбаюсь ему в ответ.
– Послушай, – говорит он, – я знаю, что твой отец и Коннор уверены, что я могу поцеловать тебя только к концу вечера, когда благополучно верну домой, но прошло целых десять дней. И ты выглядишь просто… вау. – Он качает головой и одаривает меня той самой ухмылкой, от которой я просто таю, а после следует долгий, медленный поцелуй.
– Я скучал по тебе, – говорит он, прильнув к моим волосам, когда мы отрываемся, чтобы набрать воздуха.
Я наклоняюсь к его груди, вдыхая его запах.
– Я тоже по тебе скучала.
Спустя мгновение Трей протягивает руку, открывая мне дверцу машины. Как только я оказываюсь внутри, он наклоняется и проводит указательным пальцем под моей нижней губой.
– Теперь я понимаю, почему целоваться принято в конце свидания. Сколько у меня помады на губах?
Я смеюсь и вытираю его губы кончиком пальца, избавляя от блеска, но цвет все же остается.
– Хм-м… – говорю я, когда он садится за руль. – Может быть, найдем тебе салфетку или что-то еще, прежде чем тебя увидят остальные обитателями Браяр Хилл? – Я открываю бардачок и нахожу небольшую стопку салфеток из фастфуда. Я почти уверена, что это те же самые, что дал мне Трей в другой временной линии, когда я была в слезах после встречи с другим-папой.
Я протягиваю ему салфетки, и он вытирает губы, но они все еще немного розоватые.
Он снова поднимает зеркало и улыбается, заводя мотор.
– Ну ладно. Наверное, мне просто придется поцеловать тебя еще раз, когда мы войдем, чтобы у них не возникло вопросов, откуда взялась помада. Или с кем ты пришла.
Слова Коннора о территории эхом раздаются в моей голове, и я со смехом качаю головой.
– Это произвело бы очень интересное первое впечатление. Так… а далеко это?
– Совсем рядом с Фоллз-Роуд. – Он кивает в сторону держателя на приборной панели, где на экране его телефона открыто приложение с картой. Я приближаю место назначения и вижу огромные зеленые блоки.
– Хорошо, что я не выбрала повседневное платье, – говорю я. Мы определенно направляемся на территорию какого-то поместья.
– Да, я видел. Ненавижу такие места, – говорит он, выезжая на Роквилл Пайк. Все пытаются показать свое превосходство – у кого самая быстрая машина, самый большой дом, самые непонятные и дорогие произведения искусства. Мы точно наткнемся хотя бы на одну уродливую скульптуру или картину в специально отведенном для нее уголке, который будет тщательно освещен, так что никто не пройдет мимо, не заметив. Думаю, это заранее прописано в контракте, когда покупаешь дом площадью более семисот квадратных метров.
Я ничего не говорю, в основном потому, что ничего об этом не знаю. Дом Кэтрин, пожалуй, самый большой из всех, где я бывала, но она украшает его книгами и странными приспособлениями Коннора, предназначенными для усиления поля ХРОНОСа. Дом Трея, вероятно, второй по величине, но в нем чувствуешь себя как в доме, а не в музее.
– Мне жаль, – говорит он, сжимая мою руку. – Я не хотел нести этот негатив. Просто я так часто видел подобное в школе в Перу. Когда мне, наконец, удалось найти нормальных друзей, нам пришлось переехать. Я согласился закончить обучение в Брайар Хилл только потому, что папа убедил меня, что там не все такие высокомерные. Но теперь, после слияния с Кэррингтон Дэй, я начинаю сомневаться в этом.
– Да. Но, по крайней мере, они не изменили наше расписание. Ну, мое расписание осталось тем же, как и в прошлом году.
Мы несколько минут сравниваем наши расписания и с радостью обнаруживаем, что у нас есть два общих предмета и обед в одно и то же время. Но, вполне возможно, что у нас даже три общих предмета, потому что Трей не может вспомнить, вторым у него уроком математика или четвертым.
Он сворачивает на Фоллз-Роуд, и спустя примерно километр дома все сильнее отдаляются друг от друга, между ними мелькают лесистые участки. Огромные дома не редкость для Вашингтона, но находящиеся в этом районе имеют истинный показатель богатства – землю, окружающую дом. Это не те обычные безвкусные замки, втиснутые в клочок земли размером с почтовую марку, а просторные особняки с многоуровневыми террасами, как минимум одним бассейном и теннисным кортом.
Мы сворачиваем на дорогу поменьше и проезжаем мимо обнесенного железным забором поместья с огромным кирпичным домом вдалеке и прудом ближе к дороге, у которого две лошади остановились попить. Сцена очень живописная, но и немного пугающая.
Трей проследил за моим взглядом и, видимо, за моими мыслями тоже.
– Если ты не возражаешь, – говорит он, – я найду доктора Тилсона, передам ему, что папа сожалеет, что не смог присутствовать, и после мы найдем предлог, чтобы смыться.
– Да, пожалуйста, – во-первых, я не фанатка вечеринок, и если Трей чувствует себя не в своей тарелке, то я тем более. – Может быть, ты просто скажешь им, что нам нужно спешить на званый вечер, чтобы обмыть новую яхту твоего отца, и они разрешат нам прихватить с собой бургеры?
Он смеется.
– Знаешь, а мы правда можем повеселиться, если отнесемся ко всему этому как к игре. Нам нужно только придумать для тебе претенциозное хобби… может быть, конный спорт?
– Ты, очевидно, забыл, что идешь на пикник с дочерью учителя математики. Как минимум пара человек будет помнить, что я жила в одном из тех крошечных домиков в кампусе, и, поверь мне, там не спрятать лошадь.
– Ладно, никаких лошадей. Тогда мы расскажем о твоем настоящим хобби. Сомневаюсь, что у кого-нибудь из них найдется машина времени.
– Скорее всего, нет. Но, к сожалению, я не могу показать им свою светящуюся игрушку.
