— За что? Вы тут ни при чем.
Женщина, задававшая вопросы, откинулась на спинку стула. Они явно решили, мол, ты разберись с этой пташкой, поговори с ней по-женски. С тобой она будет более откровенной.
А теперь вступил мужчина, сидевший за столом, переплетя пальцы:
— Почему вы взяли Винсента после ее смерти?
— Сестры должны помогать друг другу. Когда я последний раз разговаривала с Пэм, она заставила меня дать обещание. Сказала: «Перл, поклянись, что присмотришь за ним». Поэтому я считаю, что она собиралась свести счеты с жизнью. Думаете, что за двоих детей мне могли бы дать домик получше, да? Честно говоря, такая мысль у меня была; я думала, если возьму Винни, мне дадут другой дом. Но за добрые дела уже не воздают, как раньше.
— Когда его арестовали первый раз?
— Ну и вопрос. Четырнадцать или пятнадцать? За гонки на автомобилях, что-то вроде. Винни получал предупреждения, но что я могла поделать? Я не могла с ним справиться. Невесело, но я обрадовалась, когда он сел. Борстал
[13] — хорошее место, потому что он не годился для того, чтобы жить в нормальном мире, и в приемных семьях тоже не уживался. Должно быть, там ему было хорошо, потому что он часто возвращался.
— Как долго он был в борстале?
— Каждый раз по нескольку месяцев. Кроме последнего. Тогда почти год, и кстати, я подумала, что он легко отделался. Ритин Глен получил шесть лет за то, что вломился в какой-то богатенький дом в Хите. А они могли бы и не бузить в таком-то особняке, да? И не устраивать весь этот шум и пляски.
— Он был когда-нибудь жесток с вами?
— Глен?
— Винсент.
— Он бы не посмел.
— Значит, вы никогда не видели проявлений насилия со стороны Винсента.
— Мне и не надо было. Я видела синяки Пэм, этого достаточно?
— Если Винс причинил вред мужчинам, с которыми он…
— Имеете в виду, если он их убил?
— Если так, что бы он сделал?
— Понятия не имею, дружище. Все, что я знаю, — в тюрьме у Винни было прозвище Гудини. Слышали о нем, об этом фокуснике? Его прозвали Усатый Гудини из-за жутких усов, которыми он так гордился. Некоторым женщинам нравится, но вся эта растительность на лице выглядит ужасно. Когда я увидела своего мужа на заправке, у него была огромная борода, такая большая, что под ней можно было бы спрятать пачку кукурузных хлопьев, и я посмотрела на эту шлюшку на переднем сиденье и подумала: забирай его, детка.
Мужчина нахмурился. Перл прикурила еще один «Ротманс».
— Гудини — из-за того, как он планировал побеги. Для мальчика без образования у него отличные мозги. Поэтому я думаю, его отец мог быть кем угодно — мы думали одно, но на самом деле могло быть совсем другое. Может, он какой-то умник из тех, кто учится в этих шикарных школах, живет в шикарном доме и просто заплутал однажды вечером, а тут ему подвернулась Пэм. И к чему это привело? К самонадеянности. Что у отца, что у сыночка. Винни часто говорил, что любое твое умение — это наполовину талант и наполовину вера в то, что ты лучший, и умение убедить в этом других. Надувательство. И он жулик. Он мог убедить кого угодно в чем угодно. Мог сбежать с маяка. Он знал, как это сделать. Как сделать так, чтобы остальные люди восприняли это так, как он хочет. Как заставить нас ошибиться. Я ни на секунду не думала, что Винни мертв.
— Тогда где же он?
— Неизвестно. Это между ними тремя. Но у Винни были люди, которые могли помочь ему обстряпать дельце, все скрыть и сделать так, чтобы одно казалось другим.
Мужчина улыбнулся, как будто она сказала что-то, что ему понравилось.
— Взять того парня, который был с ними на маяке. Механика.
Улыбка исчезла.
— Там не было механика.
— Рыбак, который ходил туда, сказал, что был.
— Майк Сеннер не внушает доверия, поэтому мы не рассматриваем его информацию в рамках расследования.
— Кто так считает?
— «Трайдент-Хаус». Все следователи, кто работал над этим делом.
— Черт побери, вы так ничего и не выяснили, да?
— Это закон достаточного основания, миссис Моррел. Несанкционированная высадка на «Деву» невозможна, особенно в плохую погоду. Организация знает все, что происходит на маяках.
— Но они не знают, что случилось на этом, верно?
— Мы не готовы тратить ресурсы на ненадежного свидетеля.
— Что, если он прав?
— Туда не посылали механика. Ни одна лодка не выходила из гавани. Ни один рыбак не плавал туда. Никто не видел этого человека — ни в Мортхэвене, ни где-то еще.
— Не ищите у меня ответы, приятели. Они должны быть у вас. Не думаю, что в этом есть смысл, тем более что все только подтверждает мою точку зрения. Кто бы он ни был, механик или нет, он кто-то из компании Винни. И если бы мое сердце не было в таком состоянии, мой негодяй-племянничек мог бы заполучить уголок. Чертовски странно, да? Перед тем как я отправилась сюда, Эрика сказала мне, что у Винни была одна надежда в жизни — оставить позади эту жизнь и людей, которые его знали, и начать все заново, где вокруг не будут маячить одни и те же лица. Винни сказал, что собирается убраться отсюда. И знаете что? Этот маленький засранец так и сделал.
IX. 1972
36. Артур
Машины
Хелен,
Сегодня я его видел. Ты думаешь, я никогда ничего тебе не говорю. Представляю твое лицо, когда ты читаешь это письмо. Вот почему я молчу.
Иногда я напоминаю себе моего отца. Пришибленного бомбами и взрывами. Когда я смотрю в зеркало, я вижу мертвеца. Слышу крики в ночи. Моя голова разлетается на куски.
* * *
Тридцать восемь дней на башне
Туман все еще держится и забивает рот, как кляп. Винс встал в начале шестого.
— Кто это? — спрашивает Винс, и Сид отвечает:
— А ты не знаешь, приятель? Меня прислали сюда не для хиханек да хаханек.
Винс ослабел. Я предлагаю ему поесть, а он отвечает, что не может, его опять тошнит. Но я все равно нарезаю хлеб, масла у нас нет, поэтому я мажу кристаллизовавшимся жиром, который мы соскребли с куска говядины три недели назад.
Билл без конца курит. Рядом с ним на столе лежат дрель и ракушка, которую он пилит. Сверло дрели тонкое и острое.
Днем я наткнулся на него в спальне, он вытряхивал карманы брюк, которые я одолжил у него и вернул на место.
— Что ты ищешь?
