— Не трись у машин, охрана нервничает.
Почесав пострадавшее место (больно же!), нарушитель порядка перевел сумку из-за спины на живот.
— Газеты, свежие газеты!!! Купи, дядь Никодим?
— А ну брысь!..
Плечистый усач еще раз бдительно осмотрел подконтрольную территорию и вернулся на пост.
— Гена, сколько же ты отвалил за своего «жеребца»? Или это, пардон, кобыла?
Резко шарахнувшись в сторону, страдалец едва не воткнулся носом в булыжную мостовую. Вот только обращались совсем не к нему, а к его тезке в виде господина богатой наружности — как раз открывшего дверь автомобиля-мечты. Каким-то непонятным образом рядом с газетчиком обнаружилось несколько мужчин с внимательными глазами, а также насмешливо улыбающийся молодой человек, только-только вышедший из юного возраста и очень схожий лицом с владельцем темно-синего чуда.
— О! Поди-ка сюда, голубчик. «Биржевые вести» есть?
— Нету, вашес-во. Зато есть свежий «Вестник финансов, промышленности и торговли»…
Досадливо покривившись, молодой господин пренебрежительно отмахнулся от «передвижного газетного ларька» и перевел взгляд на чертыхающегося родственника, посеявшего где-то в салоне своего вездехода-внедорожника «Дон» портсигар, полный тонких душистых сигарилок.
— Судя по размеру выхлопной трубы, это все же жеребец. Кстати, может, все же скажешь, сколько за него отдал?
— Пустяки, двадцать тысяч. А, вот и портсигар!
Не успевший далеко отойти Генка поперхнулся воздухом и едва не уронил картуз, поневоле зашевелив ушами. Двадцать тысяч рублей, мама дорогая!!!
— Да ты, оказывается, транжира и мот, дорогой кузен?
Прикусив костяной мундштук, и слегка повернув голову к двоюродному брату, Геннадий Лунев укоризненно напомнил:
— Зависть — это очень плохое чувство!
Фыркнув, младший сын патриарха клана Луневых легко отпасовал упрек обратно:
— Сказал человек, который вот уже третий год клянчит моего «бразильца»
[50].
— Жадность — это тоже очень, очень плохо…
Сбившись с поучительного тона, страстный нумизмат
[51] быстро предложил:
— А может, все же махнемся? К прошлому предложению добавлю республиканский денарий и ауреус императора Августа
[52] в хорошем состоянии. Что скажешь?
— Скажу то же, что и раньше. Хочу «Двойного Леопарда»
[53]!
Едва не выронив изо рта палочку с никотином, коллекционер возмутился:
— Сережа, ну побойся Бога!.. Я ведь точно знаю, что «бразильцев» у тебя два, а у меня этот флорин — в единственном экземпляре! Ну… хочешь, я тебе ко всему еще и редкого «араба» двенадцатого века отдам? Сохранность — отличная!
— Нет, не могу.
Смяв в ладони так и не раскуренную сигариллу, Геннадий досадливо пнул рубчатую шину своего вездехода.
— О чем спорим?..
Обернувшись, двадцатисемилетний миллионер радостно заулыбался при виде еще одного родича:
— Дядя, вы?..
Пока двое близких людей изливали друг на друга все теплые чувства, накопившиеся за прошедшие месяцы разлуки, вдали появилась пролетка. Круглобокий мерин за пару минут дотянул потрепанный временем экипаж до главного входа, и под удивленное молчание троицы Луневых на тротуар шагнул сам новый владелец гостиницы «Бутиковская» со всего одним сопровождающим «референтом».
— Григорий Дмитрич?!
Юный продавец газет, так и не нашедший в себе сил покинуть импровизированную выставку мобилей, слегка оживился при виде потенциальных покупателей. И даже вновь приблизился к темно-синему «жеребцу»:
— Газеты, свежие газеты! Последние новости, происшествия, биржевые сводки!!!
Впрочем, ему пришлось быстро замолчать: мало того, что призыв остался без ответа, так еще и швейцар показал кулак. Ну хоть не погнали — как того же извозчика, вздумавшего было в ожидании клиента пристроиться у крылечка бывшей гостиницы.
— Гм. Григорий Дмитрич, развейте мое недоумение — отчего это вы сегодня…
Пожилой господин как-то неопределенно покрутил в воздухе пальцами — тем не менее, все его прекрасно поняли.
— У лимузина внезапные неполадки с мотором. А мой кабриолет, Вениамин Ильич, стоит всего в двух перекрестках отсюда, пав жертвой какого-то ржавого штыря.
— В смысле — гвоздя?
— Да кто его там разберет…
Все тут же с неподдельным сочувствием покивали. По московским улицам ежедневно перемещались экипажи самого разного вида и назначения — и если конский навоз оперативно убирала целая армия дворников, то на вылетевшие из подков гвозди никто особого внимания не обращал. Не мешают, и ладно! С появлением автомобилей проблема встала в полный рост, и хотя ее пытались решить, запуская по улицам машины с особыми магнитными тралами, стабильно собирающими с мостовых за пять-шесть часов работы до сотни килограмм самого разного металлического мусора — но до полной победы было еще далеко.
— Так надо на «эластике»
[54] ездить, Григорий Дмитрич!
Директор-распорядитель Русской аграрной компании в подтверждение этой мудрой сентенции ткнул носком туфли в рубчатую шину.
— Надо. Вот только перед отъездом в Хабаровск я принял участие в скоростных автогонках — и попросту забыл указать, чтобы кабриолет затем «переобули»…
Пожилого юриста автомобили интересовали мало, поэтому он сразу перевел разговор на более важную тему:
