К сожалению множества претендентов на руку и сердце восемнадцатилетней сероглазой «твердыни», оная крепость никак не желала завоевываться. Собственно, даже явных фаворитов в этой негласной гонке не было — Надежда привечала всех с одинаковой прохладцей, из-за которой и получила прозвание Снежная Королева. Хотя правильнее было бы именовать ее Снежной Принцессой, все же статус королевы подразумевает наличие супруга?.. Кстати! В великосветском обществе все больше крепло убеждение, что княжна Юсупова собралась последовать примеру старшей сестры. Конечно, легкая эксцентричность для высшей аристократии скорее норма, нежели исключение — но брак исключительно по любви?! Во многих титулованных фамилиях даже простая приязнь и дружеские чувства между супругами уже почитались немалым счастьем и удачей, а о более сильных чувствах никто и не мечтал. Впрочем, молоденьким девушкам во все времена была присуща определенная романтичная мечтательность…
— Рада вашему возвращению, Александр Яковлевич.
Проиграв в уме несколько подходящих ответов, мужчина ограничился мягкой полуулыбкой и намеком на поклон — заодно отчего-то сравнивая в уме Марию Шереметеву и Надежду Юсупову.
«Н-да, тяжелый выбор. Приданое у первой больше, зато вторая явно красивее, а наследственность у обеих хорошая. Хотя у Шереметевой все же получше будет. И папа ее как возможный тесть очень даже неплох! В отличие от графа Сумарокова-Эльстона — у которого в родне и шизофреники отметились, и лица нетрадиционной ориентации. Хотя для Нади граф не отец, а муж сестры и глава ее нынешнего Дома, так что мне с этой стороны ничего не грозит… Что-то я не о том думаю».
— Его превосходительство посол ее величества королевы Великобритании сэр Николас Родерик О'Конор!
Появление именно этого дипломата зримо свидетельствовало о том, что у одного промышленного магната вскоре сильно добавится забот и хлопот. Все же в сидении Александра на Дальнем Востоке империи были и свои вполне немаленькие плюсы: в Хабаровске каждый новый человек на виду, и любые телодвижения и вопросы вызывали настоящие волны слухов и сплетен. А в столице такое переплетение интересов и интересантов, что не каждая специальная служба вот так сразу и разберется!.. То ли человек за денежку старается, то ли просто в душе сильно любит ту же Англию, или же просто от природы дурак, и его используют как одно каучуковое изделие интимного свойства?
— Князь Гагарин, с супругой и дочерью!
Пять шагов навстречу хорошему знакомому (почти приятелю с кучей общих интересов), радушная улыбка номер три, выверенные до последней интонации слова приветствия… И взгляд, мимолетно брошенный на наручный хронометр — долго еще ему бегать туда-сюда и говорить одно и то же в сотне разных вариантов? По счастью, мучиться оставалось всего каких-то пятнадцать минут: ежели кто потом и пожалует, то этих опоздунов можно уже лично и не встречать. На приглашении ведь время начала банкета четко указано? Вот.
Мужественно отстояв «на боевом посту» оставшееся время, князь Александр успешно сбежал на отдых в один из малых кабинетов ресторации — где первым же делом скинул вицмундир, затем с подвыванием зевнул и напоследок от всей души потянулся. Ох, как же хорошо!!! К сожалению, всего через десяток минут пришлось вновь натягивать форму и тащиться на свое законное место за главным столом. Легкий звон хрусталя, вызванный постукиванием по нему столового ножа; набирающая силу тишина, за минуту охватившая немаленький банкетный зал; сотни взглядов приглашенных на торжество — взглядов, которые ощущались чуть ли не на физическом уровне.
— Дамы и господа! Не выразить словами ту благодарность, с которой…
Благосклонно пропустив мимо ушей обязательные речи устроителя званого обеда, высокое собрание дружно перешло к первой части культурной программы — то бишь непосредственно к еде. Время от времени застолье прерывалось выступлениями-поздравлениями отдельных гостей, но уже через полчаса это никому особо и не мешало: присутствующие свободно общались, смеялись, обменивались слухами и сплетнями… Как говорится, процесс пошел.
— Ваше сиятельство.
— М-мм?..
Седой метрдотель с манерами потомственного церемониймейстера деликатно кашлянул, тихонечко извещая о прибытии великого князя Михаила Александровича. И его свиты-сопровождения, в виде профессора Михайловской артиллерийской академии генерал-лейтенанта Чебышева и полдюжины военных педагогов чуть меньшего калибра.
— Очень рад вашему возвращению, князь!
— Благодарю за теплые слова, ваше императорское высочество.
Подождав, пока мундирная профессура проявит несвойственную им деликатность и немного отойдет (после положенных по этикету слов и пожеланий, естественно), младший брат государя императора чуть понизил голос:
— Александэр, я так рад тебя видеть!.. Ты просто не представляешь!!!
— Очень даже представляю, Мишель, я сам всего ничего в столице, а уже хочется обратно в Хабаровск.
Аккуратно глянув на свиту посредством настенного зеркала, великий князь едва шевеля губами произнес:
— У меня вопросы по последнему твоему письму. Черт, да у меня и без него куча вопросов!!!
— На следующей неделе приеду прямо в академию… Нас пытаются слушать.
Мгновенно натянув маску вежливо-отстраненной благожелательности, августейший гость проследовал в банкетный зал. Не успел Агренев толком присесть, как метрдотель вновь сорвал его на прием министра Морского ведомства великого князя Александра Михайловича, и сразу двух его братьев — старшего Николая Михайловича в мундире генерал-майора с со знаками лейб-гвардии Кавалергардского полка, и печально-одинокого младшего братца Сергея Михайловича, «прозябающего» в гвардии в скромных штабс-капитанских чинах. Ну как не встретить троицу августейших опозданцев со всей прилагающейся к ним свитой?
«Странно, как это Серго не притащил любовь всей своей жизни балеринку-многостаночницу Малечку Кшесинскую. Наверное, ее на сегодня ангажировал дядюшка Вольдемар?»
Выказав заглянувшим «на огонек скромного банкета» Романовым свою радость и лично сопроводив почетных гостей до мест, приличествующих их статусу и положению, Агренев позволил себе толкнуть краткую (всего на пять минут) речь, полную славословий в честь собравшихся в банкетном зале. В свою очередь, некоторые аристократы не смогли отказать себе в удовольствии высказаться насчет самого князя, наговорив тому прямо в глаза столько хорошего — что будь хоть четверть сказанного правдой, у Александра немедля начали бы прорастать крылья и нимб.
«Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит тот кукушку…».
Так или иначе, а за тостами и здравицами время летело незаметно. Довольно скоро часть мужчин начала мигрировать из-за столов в сторону курительных комнат, а негромкая музыка из дальней залы лучше всякого магнита потянула к себе молодежь — ведь где музыка, там и танцы!
— Ваше сиятельство.
Все тот же метрдотель принес вести о новой партии императорских высочеств, заскочивших на огонек: «свои наилучшие» прибыли выразить великие князья Кирилл и Борис Владимировичи. И их свита, разумеется — на удивление небольшая.
