«А именно английской компании „Джонсон, Маттей и К°“, которая сначала наваривается на низкой цене закупки, потом имеет прибыль с очистки металла в виде таких „бесполезных“ примесей как иридий, палладий и им подобных, ну и под конец с пятикратной наценкой продает все на бирже. Бедные монополисты!»
— Теперь же от меня требуют!.. то есть я хотел сказать — предлагают, разорвать этот договор и заключить новый на более выгодных условиях, с некоей компанией «Русская платина». Когда же я стал наводить справки, то господин Нечаев-Мальцев порекомендовал обратиться за советом именно к вам.
«А вот и английский посол как бы случайно остановился рядом».
— Признаюсь, я имею некое отношение к этой новой компании — но лишь как ее клиент. Видите ли, у меня в собственности тоже есть небольшое месторождение платины…
Дождавшись, пока собеседник откроет рот для вопроса, Александр продолжил:
— …на Дальнем Востоке. Кроме того, я сдаю в аренду владельцу компании свой аффинажный
[79] завод в Кыштыме.
— Так вы осведомлены о личности владельца?
— Конечно. Прошу!
Проследив направление княжеского взгляда, полковник всего со второй попытки уткнулся глазами в плечистую фигуру его императорского высочества Михаила Александровича, как раз приглашавшего Наденьку Юсупову на очередной танцевальный тур.
— Э-э-э?!
— Вне всяких сомнений. Это первое самостоятельное начинание великого князя — и, как и все молодые люди, он весьма трепетно относится к своему детищу. Конечно, мы-то с вами понимаем, что первое редко бывает удачным…
— Да-да.
— Но иные разочарования очень непросто пережить.
«Особенно если ты всего лишь театральный полицмейстер, а отказать надо младшему брату царя. Английских контрагентов тебе тоже огорчать не хочется — вот и попробуй и рыбку съесть, и уберечь седалище от близкого знакомства с неприятно твердым предметом».
— Полагаю, у его императорского высочества хватает и иных забот?..
— Я бы на это не рассчитывал.
— Простите, не вполне понял…
— Кроме вас, платиновые прииски на Урале имеют Элим Демидов и Шуваловы — и эти господа уже подписали соответствующие бумаги. По чести говоря, у них просто не было шансов отказаться от столь выгодного предложения… Особенно в свете некоторых возможных дополнений к договору с «Русской платиной».
Всем своим видом Переяславцев показал, что совсем-совсем не в курсе о чем речь — но будет просто-таки безмерно признателен, если его просветят.
— Речь о переработке отвалов золотодобычи машинными и химическими методами. Вы удивитесь, дорогой Петр Андреевич, сколько презренного металла можно извлечь из, казалось бы, пустой породы: от одного до четырех граммов на тонну отвального грунта!
— В самом деле?!
— Простите мой интерес, но вы что же, даже не ознакомились с проектом договора?
— Видите ли, князь, я мало разбираюсь в таких делах, а посему передал все моему поверенному. Тот же, после консультаций со знающими людьми…
«Опа!.. А не меня ли ищет стайка девиц Оболенских?»
Отгородившись собеседником, Александр немного выждал перед тем как выглянуть из-за живого укрытия:
«Фух, так это они к подружкам-Голицыным шли!»
Кое-как дослушав чрезвычайно длинную и запутанную фразу театрального полицмейстера, князь выразил уверенность в том, что его собеседник сможет принять правильное решение. В конце концов, русские дворяне всегда славились стойкостью к невзгодам и жизненным неурядицам — а слухи о злопамятности молодого великого князя не имеют под собой почти никаких оснований. Кстати, о слухах!..
— Леонтий Николаевич?..
Оставив резко погрустневшего полковника раздумывать о пределах своей принципиальности и готовности к духовному подвигу (отказывать царскому брату в сословной империи — это оно самое и было) Агренев направился наперерез весьма примечательной личности. Целому академику, профессору архитектуры, видному педагогу, редактору собственного журнала, члену-основателю (пардон за невольную пошлость) Общества архитекторов-художников, яркому представителю целой династии деятелей искусства… В общем, человеку множества достоинств, господину Бенуа.
— Как вам банкет?
— Все просто превосходно, Александр Яковлевич!!!
Мельком оглядевшись и понизив голос до деликатного, архитектор поблагодарил за приглашение, после чего, как бы между прочим, упомянул, что проект особняка князя на Английском проспекте почти завершен — осталось доработать всего пару-тройку мелких моментов.
— Вот кстати, Леонтий Николаевич: мой хороший знакомый приобрел строение по соседству. Возможно, вы слышали о бывшем особняке Пампеля?
— Да-да, как же!..
— Я был бы очень признателен, если бы вы взялись за переустройство и этого дома. Господин Долгин, по моему примеру, привык работать только с самыми лучшими!
То, что новый заказчик не будет лезть под руку и менять свои пожелания семь раз на дню, подразумевалось по умолчанию. Так что Бенуа с удовольствием принял повышенные обязательства — и даже позволил себе загодя прикинуть величину будущего гонорара, едва не прослушав из-за этого негромкий вопрос.
— Слухи?.. Какие слухи, Александр Яковлевич?
— Ну как же!
«Что-то среди девиц нездоровая суета намечается».
— Об открытии в Челябинске и Хабаровске отделений-филиалов Политеха, Женского медицинского института и Московского технического училища. Возможно, что и Петровской сельскохозяйственной академии… А у вас в вашем Институте гражданских инженеров
[80] ничего такого не поговаривают?
Внимательно поглядев в глаза известного мецената, академик задумчиво протянул:
— Ах, эти слухи? Признаться, я не придавал им особого значения.
— Отчего же?
— Уж вам-то, Александр Яковлевич, как никому другому должно быть известно, что научная братия весьма ценит налаженный быт и прочие удобства больших городов. Опять же, возможности научной работы в маленьком провинциальном филиале не выдерживают никакого сравнения с таковыми в столичных университетах.
«А вот теперь точно по мою тушку охотницы идут! Так, ускоряемся».
— Не все так печально, дорогой мой Леонтий Николаевич. По слухам, в отделениях все будет устроено на уровне самых лучших заграничных храмов науки — и в плане оборудования лабораторий, и касаемо личного комфорта для преподавателей.
