— Так что стреляют, грабят, насилуют и пытают, при случае не брезгуют и поджог устроить. Лояльных империи гольдов
[7] вообще мимоходом убить могут.
Капитан броненосного крейсера «Владимир Мономах» не выдержал и уточнил:
— Простите — а их за что?..
— Да просто так, забавы ради. Учинить насилие над гольдкой для любого манчжура есть дело просто-таки обязательное. Мужьям такое, естественно, не нравится — ну и сами понимаете, господа, чем все обыкновенно заканчивается. Справедливости ради надо заметить, что до недавнего времени подобным образом поступали и наши беглые каторжники.
Инспектор МТК, слегка оттаявший душой возле языков живого пламени, лукаво уточнил:
— Но теперь все иначе, князь?
Демонстративно вздохнув, Агренев доверительным тоном признался:
— Ну не могу же я закрывать глаза на столь вопиющий произвол и беззаконие…
Все охотники прекрасно услышали слово «убытки» вместо чепухи про законы, и полностью разделили негодование гостеприимного хозяина. В самом-то деле, спускать подобные покушения на второе самое чувствительное место любого аристократа (а у некоторых кошелек и вовсе стоял вперед чести) было делом абсолютно невозможным.
— Н-да. Кстати, Игорь Владиславович, а среди ваших лесных сторожей потерь нет?
Перекрестившись, Дымков выдержал крохотную паузу и резюмировал:
— В этот раз, слава богу, все обошлось вполне благополучно. Не без ранений, конечно — но это уж сами понимаете, господа, служба у них такая.
Окончание фразы сошло за вполне приличный тост, после которого директор РДК извинился перед обществом и отошел к работникам леспромхоза. Принял пару докладов от одного из младших приказчиков, отдал полдюжины распоряжений — а затем прошел до второго костерка, на котором «обслуга» в пятнистой форме готовила для гостей походный перекус.
— Чем потчуем?
Егерь, примеривающийся ножом-засапожником к жестянке сублимата с красочной этикеткой на боку, тут же вытянулся по стойке смирно и доложил меню на приближающийся вечер:
— Луковый суп, гороховый суп-пюре с копченостями, спагетти с сыром, бифштекс с горошком и картофельным пюре, куриная грудка в меду, бараньи ребрышки в пряном соусе с гречневым гарниром.
Скользнув взглядом по трем пятилитровым флягам с мадерой, портвейном и обычным легким столовым вином, и завершив обзор маленьким изящным бочонком настоящего французского «Мартеля»
[8] (то-то «выхлоп» великокняжеского адъютанта был таким знакомым!), успокоившийся Игорь вернулся к костру.
— …воруют! Вы не поверите, господа, у каждого второго интенданта рыльце в пушку. И ладно бы брали понемногу, согласно чина и места на службе — так нет же, без зазрения совести и какой-либо оглядки хапают и хапают!..
— Отчего же не верить? Взять хоть у меня на крейсере…
Командир «Памяти Азова», на котором великий князь Сандро прибыл инспектировать Тихоокеанскую эскадру (а заодно присмотреть подходящее местечко для новой военно-морской базы) так энергично махнул рукой, что едва не свернул нос коллеге-каперангу. Но тот был не в претензии, торопясь донести до присутствующих свою обиду — на то, что он едва-едва успел к завершению японо-китайской войны. Разве это дело, когда недавно отремонтированный боевой корабль вынужден ползти экономичным ходом, по причине регулярных поломок НОВЫХ паровых машин и котлов?!
— Доколе, господа?..
Меж тем двоюродный дядя правящего (хотя пока еще и не венчанного на царствие) императора был озабочен совсем иным:
— …этот Витте уговорил-таки государя организовать на Дальнем Востоке сторожевую флотилию! Дескать, постоянные жалобы от наших рыбопромышленников, прямой ущерб доходам казны, доколе можно терпеть хищнический разбой иностранных браконьеров — ну и прочие словеса. Признаться, князь, у нас в Морведе поначалу такому обороту дела никто не обрадовался, но по зрелому размышлению…
Обогнув небольшое, но весьма представительное светское общество, Дымков дал «прислуге» отмашку на организацию раннего ужина. Или второго обеда? Понаблюдав за тем, как вокруг белоснежной скатерки на сочную июльскую траву расстилают тигровые шкуры, мужчина вернулся к догрызающему последнее полешко костру.
— …почти всех парусно-винтовых старичков. Как боевые единицы они — сами понимаете, а вот в качестве сторожевых кораблей еще вполне пригодны. Да-с!
— Отличное решение при минимальных затратах. А кого планируют поставить во главе Сторожевой флотилии?
Услышать столь интересные сведения помешал вернувшаяся из погони «артель лесорубов», моментально заполнившая все свободное место на таежной полянке.
— Ваше благородие, разрешите доложить?..
Получив соответствующую команду, бравый старший унтер мимолетно скосил полные хитринки глаза в сторону насторожившихся гостей, подправил кончики густых усов — и как на духу повинился, что тройке браконьеров все же удалось скрыться. Уплыли по реке, гады свинские! И главное, не поперек, на китайскую сторонку, а совсем даже вдоль! Додумались, что по берегу вслед за ними ноги ломать дураков нету — и ка-ак поплыли!!!
— Все равно. Молодцы!
— Р-ра стар-ра, ва-бла-родь!!!
Под нестройный (специально тренировались для такого эффекта) рев полусотни здоровых глоток, князь Александр непринужденным движением загородил собой унтера от взглядов гостей, подтянувшихся на звуки громкого рапорта-доклада. Покосился по сторонам, а затем быстро уточнил реальное положение дел. Не вслух, разумеется — зачем сотрясать воздух, когда для общения им вполне хватает и условных знаков, накрепко заученных еще во время службы в Пограничной страже?
«Сколько ушло?»
«Один, в реку, не нашли. Шустрый, сволочь!»
«Потери?»
«Нет».
«Молодцы».
Последний жест надворного советника Агренева удивительно смахивал на движение, которым обычно подмахивают приказ на наградные. А уж вкупе с его выразительным взглядом и привычно-сухой фразой: «Выношу благодарность за проявленное усердие!» — он вызвал столь искренний ответный рев отряда «лесорубов», что гости от неожиданности даже дернулись, пролив на землю кто коньяк, а кто мадеру.
— Эка! Они у вас, князь, почти как настоящие солдаты.
— Александр Михайлович, да это они перед вами марку держат. Как узнали, что вы изъявили желание поохотиться на тигра, так едва конкурс не устроили, выбирая — кто более всего достоин показаться на глаза его императорскому высочеству.
Великий князь против воли польщено хмыкнул:
