— Продолжаются поиски тел старших офицеров американского броненосца «Мэн», затонувшего в результате взрыва…
Раздраженно фыркнув (и не надоедает ведь мусолить одно и то же?!), и невольно обдав газетный лист мелкими брызгами коньяка, Николай Иванович перекинул страницу «Столичных ведомостей». Затем еще раз, наткнувшись на чрезвычайно интересную статью, посвященную принятию германским рейхстагом военно-морской программы гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица.
— Интересно, а о реакции Англии что-нибудь успели… А, вижу-вижу!
Тр-ррр!
Перестав развлекаться за счет Приамурского генерал-губернатора (путем угадывания причин, по которым тот хмурился или хмыкал), капитан транспортника вальяжно подхватил трубку внутренней связи:
— Мостик. Так? Сброс десятой части — подтверждаю!..
Повернувшись спиной к пассажиру, офицер весьма витиевато выругался. К счастью, без какого-либо сотрясения воздуха — но штурман все равно встревожился, потому что командир корабля даже беззвучными матюгами старался не злоупотреблять.
— Что?..
Намекающе кивнув на обзорные иллюминаторы левой стороны, где вдруг заиграла радуга на сбрасываемой воде балласта, «первый после Бога» накинул форменную куртку и неторопливо покинул мостик. Тут же указатель скорости хода упал в положение «Малый», полежал там пару минут — и словно окончательно обессилев, медленно-медленно сполз на «Самый малый». Теперь уже и второй офицер отвернулся от пассажирского кресла, неподдельно заинтересовавшись показаниями сразу всех датчиков и указателей на приборной доске.
— Капитан на мостике!
Выслушав стандартное: «Без происшествий», Бусыгин покосился на генерал-губернатора, как раз добравшегося до биржевых сводок. Затем перевел взгляд на указатель скорости и беззвучно вздохнул, подтягивая к себе полетный журнал.
Тр-ррр!
С каменным лицом выслушав рапорт машинного отделения, первый офицер выдал лаконично-емкое:
— Запускай четвертый!
После чего вписал в пустую строчку журнала очередную полетную веху, зафиксировав выход из строя двигателя номер один.
— Иван Федорович, возникли какие-то сложности?
Генерал-лейтенант Гродеков хотя и не разбирался в науке вождения и ориентирования воздушных кораблей, зато прекрасно уловил образовавшееся на мостике напряжение.
— Да, ваше превосходительство, сильный встречный ветер.
Сложив и кинув газету на колени, губернатор Приамурья оглядел аэронавтов проницательным взглядом:
— И чем это нам может грозить?
— Завершение полета несколько отодвинется по времени, ваше превосходительство.
— Ну это совершеннейшие пустяки. Получасом позже или раньше…
Переглянувшись со штурманом и рулевыми, капитан учтиво подтвердил:
— Так точно, ваше превосходительство.
Потеряв интерес к происходящему на мостике, Гродеков с новой силой зашуршал свежей прессой. Офицеры же, с некоторой опаской покосившись на аппарат внутренней связи, принялись дружно медитировать на приборную доску — буквально кожей ощущая каждую версту, разделяющую их транспортник и родимый эллинг, где в ожидании серебристой красавицы прямо-таки истомилась бригада опытных техников…
Тр-ррр!
— Мостик.
Отстранившись от угольного микрофона, «хозяин» малого транспортника шагнул к навигационной стойке и вгляделся в жирную карандашную линию, отмечавшую уже пройденный путь.
— Останавливай.
Рулевые от таких новостей слегка побледнели и закаменели лицами; второй офицер подхватил бинокль и начал любоваться видами Амура и тайги, а капитан… Он, отметив в журнале время выхода из строя четвертого двигателя, неожиданно улыбнулся — и безбожно фальшивя, тихонечко замурлыкал себе под нос.
— Все хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь легка; ни одного печального сюрприза, за исключеньем пустяка…
— Вижу первый ориентир!
Опустив бинокль, штурман перевел дух и вымученно усмехнулся, приветствуя несгибаемый оптимизм командира.
— Внимание, коррекция курса!.. Принять влево на семь делений, снижение до трехсот.
Оба вахтенных моментально закрутили штурвалы горизонтального и вертикального управления, обрадовано рявкнув слитное:
— Есть!
Даже трель аппарата внутренней связи и доклад механика о том, что последний работающий двигатель начал «звенеть» коренными подшипниками, не испортил настроение на мостике — потому что под тушей воздушного кита начали проплывать редкие постройки хабаровского пригорода. Еще пятнадцать минут, заполненных отрывистыми командами, и наконец-то прозвучало долгожданное:
— На курсе, высота сто, скорость два.
Еще недавно мягкая и почти незаметная качка воздушного судна сменилась на резкую тряску-болтанку, сменяющуюся иногда непонятными рывками:
— Подтверждаю снятие стопоров-предохранителей и готовность к сбросу причальных концов.
— Прошел сигнал с земли — причальная команда на месте!..
— Вижу указатели… Начинаю отсчет.
Еще сильнее просевший по высоте транспортник подплыл к летному полю и разом сбросил канаты со свинцовыми грузиками — за которыми тут же принялись бегать две дюжины людей. Поймали, быстро прицепили к специальным тяжеленным тележкам на рельсах, выбрали слабину — и стреноженный воздушный кит, рыкнув напоследок единственным двигателем, покорно застыл на месте. Еще полчаса ожидания, редких действий экипажа и плавных эволюций дирижабля, и гондола «Чайки-3» наконец-то сотряслась от соприкосновения с конструкциями эллинга. Добрались…
— Ваше превосходительство, температура за бортом пятнадцать градусов выше нуля по шкале Цельсия, ветер умеренный, ясно. Время прибытия — восемнадцать часов двадцать минут.
Поблагодарив за оперативную доставку своей особы из Владивостока в Хабаровск и тепло попрощавшись, генерал-губернатор в превосходном настроении покинул малый транспортник. Не увидев, как после его ухода бравый капитан обмяк в кресле и рванул-расстегнул тугой воротничок, с «мясом» выдрав сразу два крючка. Длинно выдохнул, снял и повертел в руках щегольскую белую фуражку. Прикрыл глаза, в которых сквозь отблески эмоций наконец-то проступила сильная усталость… Заглянувший к офицерам главный механик базы при виде такой картины понимающе кивнул и негромко отчитался второму офицеру:
— Третьему двигателю минут двадцать работы оставалось — а потом бы вы, как лист на ветру.
Словно в ответ, по гондоле прокатилась резкая дрожь — а в приоткрытый обзорный иллюминатор донеслась энергичная команда техников, меняющих все четыре мотора разом:
— Вира помалу!..
Отпустив команду, друзья детства переглянулись — а затем нагло злоупотребили служебным положением, облегчив гостевой бар на остатки коньяка и пайковый шоколад с орехами. И вообще, это в лекарственных целях! Употребили мелкими глотками, выдохнули-закусили, повторили…
