На сей раз на призыв серебряного колокольчика откликнулся дюжий молодой человек в форме экспедитора Русской оружейной компании, вдобавок прибывший в компании с сервировочным столиком, накрытым простой холстиной.
— Наверняка вы знаете, господа, что примерно пять лет назад я договорился с Кабинетом его императорского величества о долговременной аренде уральских изумрудных копей.
Карл Густавович Фаберже закивал, словно болванчик: еще бы он не знал, регулярно приобретая мелкие камни чистой воды! Эдуард Карлович Болин среагировал с некоторой задержкой, но тоже подтвердил свою несомненную осведомленность.
— Также я имею определенное отношение к добыче алмазов в Германской Юго-Западной Африке — или, как ее в последнее время начали называть в газетах, Намибии.
Подцепив ткань, князь Агренев аккуратно ее потянул на себя, открывая две больших стеклянных емкости-кюветы. Первая до самого верха была наполнена крупными алмазами, вторая же… Неужели?.. Но ведь их положено сдавать?!
— Нет-нет, господа, эти изумруды — из Колумбии. Уральские полностью выкупает казна — оставляя, впрочем, в моем полном распоряжении добытые попутно бериллы и александриты.
Еще одно движение руки обнажило разноцветный нефрит, полдюжины разновидностей агата, зеленоватые и голубоватые топазы и нежно-фиолетовые аметисты.
— Из Забайкалья.
Новый шелест ткани открыл сапфиры, рубины и гранаты.
— Цейлон… В основном.
Холстина вновь сдвинулась вправо, позволяя свету отразиться от трех рядков кювет, в которых застыли кусочки окаменевшей радуги — алмазы и сапфиры, рубины и изумруды, благородная шпинель и разная мелочь типа гранатов, разноцветных бериллов и турмалина.
— Дары Африки.
Еще один сервировочный столик занял место возле первого — вот только гости были так сконцентрированы на его содержимом, что полностью проигнорировали все старания экспедитора притвориться человеком-невидимкой.
— Алмазы из Венесуэлы, цитрины из Бразилии, кое-что из Испании…
Это самое «кое-что» занимало целую дюжину кюветок. А вообще, если бы человеческие взгляды могли воздействовать на материю, ткань давно бы вспыхнула жарким пламенем — ну или просто истлела в зыбкий прах.
— Из Мексики…
Нефрит, огненные и насыщенно-синие опалы, бирюза, лазурит, агаты, малахит, алые веточки кораллов, оникс, пластинки перламутра и неровные шарики жемчуга тоже наводили на некоторые подозрения. К примеру, о долгой работе неизвестных геологов в еще более далекой и солнечной стране, нежели относительно близкая Испания.
— Прибалтийский янтарь, ну и немного японского жемчуга.
Вернувшись за стол, хозяин кабинета выдвинул верхний ящик и размеренными движениями выставил перед собой «заборчик» из полудюжины небольших кювет:
— Это камни, полученные искусственно в промышленной установке: рубины и сапфиры.
К чести ювелиров, они отменно держали себя в руках — хотя предъявленная им «экспозиция» уже тянула на пару-тройку миллионов рублей. А может, и больше. Существенно больше! Приценившись опытным взглядом к африканским камням, Эдуард Болин сходу подметил парочку будущих двадцатикаратных бриллиантов. Еще один экземпляр, при удачной разделке и огранке, мог вытянуть и на тридцать. А вон тот?..
— Вы позволите несколько… освидетельствовать, так сказать?
— О, разумеется! Вот здесь ювелирные увеличительные очки, и лупы с подсветкой.
Несколько минут прошли в полном молчании, изредка нарушаемом шорохом и перестуком драгоценных камней.
— Алмазы, как я понимаю, выделывать еще не получается?
Понимающе улыбнувшись, Агренев успокоил мастеров-экспертов ювелирного дела:
— Уверяю, существующее положение вещей меня абсолютно устраивает. Собственно, изначально установка синтеза искусственных кристаллов разрабатывалась для некоторых нужд одного из моих производств…
— Рубиновые подшипники для часов и сверхточных измерительных приборов?
Поглядев на Фаберже с определенной долей удивления, промышленный магнат подтвердил:
— Они самые, Карл Густавович. Вижу, вам не чужды последние веяния технического прогресса?
Снимая наглазную лупу, седобородый мужчина печально вздохнул:
— Однако, как быстро все меняется. И многое, бывшее прежде незыблемым, рушится прямо на глазах… Вы верно забыли, Александр Яковлевич, как обращались ко мне с просьбой о консультациях для директора Ковровских заводов?
— Гм? Виноват, запамятовал.
— Кстати, позвольте полюбопытствовать: камни выращены по методу Марка Гудена
[95], или француза Вернейля
[96]?
— Ну что вы, у меня полностью оригинальная технология. К тому же…
Хозяин небрежно «зачерпнул» несколько крупных образцов.
— Видите? У названых вами господ пока получаются лишь простые сапфиры, на моей же установке — еще и звездчатые
[97].
Придворный ювелир Болин на ерунду вроде пустых разговоров не отвлекался, упоенно роясь в кюветах с венесуэльскими и намибийскими дарами природы. Небольшой круг из полупрозрачных камней все рос и рос, пока его не замкнул «булыжник» благородной шпинели весом в добрые сорок карат, окруженный свитой из рубиново-алмазной мелочи — сам же мастер после этого откинулся на спинку стула, и начал вытирать платочком трудовую испарину.
— Вот с этого, господа вы мои, выйдет та-акое ожерелье!..
Придя в себя, Эдуард Карлович опустил взгляд на самоцветный микс и растерянно моргнул:
— Э-ээ, кхм? Прошу извинить, я несколько… увлекся.
— Ничего страшного. Ведь именно эта увлеченность и делает вас лучшими в своем деле, не правда ли? Однако, с вашего позволения, я продолжу…
Задумавшись о чем-то на пару мгновений, князь мимолетно улыбнулся:
— Вернее, устрою небольшой экскурс в недалекое прошлое. Итак: когда я основал Русскую оружейную компанию, то почти сразу столкнулся с одним неприятным обстоятельством — когда желания покупателей не соответствуют их же финансовым возможностям. Думаю, вам это тоже знакомо, господа?
