Звучно брякнув ложечкой по полупрозрачному мейсенскому фарфору чайной кружки, пятнадцатилетний княжич довольно забавно порозовел:
— Mère!
[126]
Княгиня в ответ лишь понимающе-нежно улыбнулась сыну — пока все остальные успешно давили смешки.
— В бытность мою юнкером Первого Павловского пехотного училища…
Внимание гостей и хозяев немедля перешло на Агренева, позволяя подростку облегченно выдохнуть.
— …некоторые преподаватели давали отличникам разобрать старые учебные карты с обозначениями давно отгремевших сражений. А для пущего интереса, вносили несколько изменений в начальную диспозицию, урезая или добавляя количество войск, «топя» артиллерию во внезапно появившихся болотах, или ставя редуты там, где их и быть не могло… Н-да. Этакая интеллектуальная гимнастика на добровольных началах. Тот счастливчик, кто умудрялся достойно проиграть, или пуще того — свести партию вничью, получал определенное уважение и некоторые, скажем так, негласные преференции.
— А победить?
— Семнадцатилетнему юнкеру — сорокапятилетнего офицера с боевым опытом? Николя, ты мне безбожно льстишь.
Отсмеявшись, Строганов на правах «застрельщика» чуть-чуть подтолкнул разговор:
— Насколько я осведомлен, через две недели сразу во всех «Колизеумах» будет представление «Мира Войны». Ходят упорные слухи, что через год состоится открытый турнир, победитель которого получит?..
Отодвинув от себя изуродованный десерт, князь спокойно подтвердил:
— Пять тысяч рублей на ассигнации, в каждой из трех номинаций: Отечественная война тысяча восемьсот двенадцатого года, Крымская война против европейской коалиции тысяча восемьсот пятьдесят шестого года, и последняя Русско-турецкая война.
— Это которая приключилась в семьдесят седьмом году? Застал, как же, застал. Собственно, и Крымскую тоже — в ту пору я как раз служил младшим секретарем в римском посольстве, а вот к началу войны с турком уже дорос до… Гхм. Да-с!..
Спохватившись, тайный советник резко оборвал приступ сентиментальных воспоминаний — чего все остальные тактично не заметили. Разменять восьмой десяток лет, и остаться в твердой памяти и рассудке — это тоже сравни подвигу, и заслуживает всемерного уважения! А Павел Сергеевич не просто дожил, но и по сию пору мог похвастать живостью ума и точностью суждений.
— Прекрасная задумка, князь — и притом весьма полезная для воспитания юной дворянской поросли в правильном ключе. Да-с! Однако же, я определенно слышал о еще одной награде…
Вельможа сделал вид, что вот-вот готов впасть в глубокую задумчивость, оставляя собеседнику возможность промолчать — или же похвастаться еще одной своей придумкой.
— «Сказочные войны», граф. Это скорее для детей нежного возраста: лешие и водяные, кикиморы и русалки, коварные злодеи вроде Кощея Бессмертного и благородные герои-богатыри из былин…
Взгляд младшей Юсуповой заставил Александра немного запнуться и скомкать остаток фразы. Потому что во взгляде Снежной Королевы на секунду мелькнуло явное сожаление и — что-то вроде легкой зависти. Вот только чему? Или — кому? Граф же, дослушав пояснения, улыбнулся с весьма довольным видом: столько интересных тем для бесед и кулуарных обсуждений! Воистину, его день прожит не зря.
— А что же «Монополия», Александр Яковлевич? Ведь она к военным действиям не касательна.
— Кто-то из великих однажды изрек, что война есть крайняя форма политики. Которая, в свою очередь, всего лишь концентрированная экономика… Так что «Монополия» — это те же военные действия, только посредством разных предприятий, денег и прочих ценных бумаг.
Перестав улыбаться и задумчиво проведя кончиками пальцев по полностью седому бакенбарду, престарелый обер-шенк согласно кивнул. Просто удивительно услышать от человека столь молодого возраста такие зрелые мысли и идеи! И вдвойне приятно узнать, что среди нынешних юнцов все же попадаются люди, использующие голову по назначению — а не только как подставку для головного убора.
— Друзья мои!
Одарив всех и каждого ласковой улыбкой, хозяйка предложила перебраться в Красную гостиную, оставив стол с остатками пиршества заботам лакеев. Шли не спеша, попутно наслаждаясь небольшой историей-анекдотом от ветерана дипломатического фронта, вот только в конце пути еще недавно единая компания разделилась на две равных части. Сама княгиня, заметно оттаявший художник Серов и впавший в откровенное благодушие граф Строганов расселись на стулья возле круглого стола на левой половине гостиной — а молодежь, включая тридцатилетнего князя, с комфортом расположилась в правом углу.
— Александр Яковлевич, я все хотел спросить…
Стрельнув глазами на занятую гостями матушку, княжич подсел еще чуть-чуть поближе.
— Вы как-то при мне обмолвились, что последние девять лет только и делаете, что играете в «Монополию»… Э-э-э, если не ошибаюсь, вы тогда сказали что-то вроде «с полным эффектом присутствия».
Чуть помявшись, Коленька выразился еще яснее:
— Следует ли это понимать так, что есть некий усовершенствованный вариант игры?
Удивленно поглядев на юношу, явно предвкушающего знакомство с еще одной чрезвычайно занимательной новинкой, князь весело рассмеялся:
— Есть, Николя. Это та жизнь, которой живет почти любой промышленник и предприниматель! Изначально в качестве игрового поля выступает вся Российская империя, вместо золоченых фишек — всамделишные предприятия и капиталы, ну и противостоят не игроки-приятели, а разные фабриканты, банкиры, чиновники, ряд придворных, и множество иных персон. В качестве препятствий и ловушек выступают крайняя нищета населения, отсутствие дорог к большинству рудников и месторождений, необходимость обучать мастеровых для каждого нового завода, вечный голод на селе… М-да. Со временем и при удаче в делах, игровое поле разрастается и на сопредельные державы, заметно растут возможности — как, впрочем, и у противостоящих тебе игроков. А вот четких правил все меньше и меньше.
Если глаза пятнадцатилетнего княжича буквально горели от таких откровений, то взор Снежинки был туманен. Этакие серые омуты… Вернее сказать, серо-зеленые. Еще одна настораживающая мелочь в копилку подозрений — Александр мог бы поклясться чем угодно, что при прошлых встречах красивые очи княжны были именно серыми без всякого дополнительного оттенка. Впрочем, сколько их было, тех встреч и бесед? Считанные разы.
— Такая, с позволения сказать, «Монополия» весьма затягивает и придает жизни особый вкус. Победы неизменно сладки и изрядно горячат кровь, поражения отдают невообразимой горечью — что очень, знаете ли, мотивирует не проигрывать. Кроме того, эта игра имеет и иные грани: к примеру, она позволяет воочию наблюдать, на что способны производительные силы человека.
«Особенно по части изгаживания и уничтожения дикой природы. Тут нам равных нет!»
