— Что же, я приму к сведению это обстоятельство.
Укладывая безобразовский меморандум и результаты работы нового Департамента Статистики в средний ящик стола, император буквально на секунду отвлекся от собеседника — а когда вернул внимание обратно, то перед генерал-майором обнаружилась папка-близнец первой. Прямо как и не убирал! Небрежно-властным жестом дозволяя жандарму перейти ко второй части всеподданнейшего доклада, Николай Александрович соизволил мазнуть взглядом по циферблату больших напольных часов. После чего незаметно вздохнул и с некоторым трудом отвел глаза от подоконника и портсигара с пепельницей.
— Государь: касательно прошения князя Агренева. По результатам тщательной проверки все предназначенные им к залогу предприятия и компании, а также акции и прочие ценные бумаги могут быть признаны свободными от разного рода обременений и долгов. Их совокупная стоимость вполне покрывает испрашиваемую из казны сумму и надлежащие к выплате проценты. Более того, остающиеся вне залога активы позволят Агреневу сохранить устойчивое положение и обеспечат определенный финансовый резерв: оценочно, от четырех и до семи миллионов рублей ежегодных поступлений, с дальнейшим их ростом — по мере вступления в работу новых предприятий.
Задумавшись, возможный (пока только гипотетически!) акционер проекта «Химпром» совершенно машинально покрутил на безымянном пальце венчальное кольцо, отчего ход его мыслей вдруг перескочил на супругу и дочек. Две девочки подряд, две — хотя они с Аликс горячо молили Бога о ниспослании сына-наследника! Меж тем самочувствие нынешнего цесаревича-брата Георгия все хуже и хуже, зато младшенький Мишкин здоров как бык, и весьма популярен в обществе…
— Государь, осмелюсь предложить несколько дополнений к договору займа.
Пока царь предавался тягостным раздумьям о вопросах престолонаследия, статистик в мундире ловко вытянул из папки несколько листов и замер — впрочем, тут же получив разрешение продолжать.
— Если несколько увеличить предельную сумму кредита, то следующие пять-семь лет князь Агренев станет весьма зависим от благожелательного отношения вашего императорского величества.
С интересом поглядев на подданного, предлагающего столь дельные и своевременные инициативы, Николай Александрович поинтересовался — с чего бы это князю утяжелять свое и без того солидное долговое ярмо?
— Испрашиваемый заем в своем нынешнем размере не вполне достаточен для полного устройства всех желаемых им предприятий, государь. Запустить первые очереди химических комбинатов; заложить по одной шахте там, где впоследствии будет едва ли не десяток больших рудников; пробить просеки и грунтовые дороги в глухой местности, дабы связать новые заводы временными узкоколейками — имея в виду их постепеную замену в будущем на полноценный железный путь… Осмелюсь утверждать, что это весьма разумный образ ведения дел. Но этот же подход и не даст отказаться от дополнительных сумм, которые он сможет пустить на более полное воплощение своего замысла. Особенно в том случае, ежели кредитный процент еще немного понизят, и гарантируют князю некое высочайшее попечительство над его компаниями, выступающими в качестве залога-обеспечения займа — чтобы он не беспокоился о чиновниках-мздоимцах и недружелюбном внимании со стороны нечистых на руку конкурентов…
Сходу «переварив» все смысловые слои предложения Васильева (спасибо детству и юношеству, наполненному теплой змеиной атмосферой вечных дворцовых интриг), молодой император покрутил в голове мысль прикормить, а со временем и вовсе приручить амбициозного аристократа. Опять же, при должной деликатности и Мишкин с маменькой будут довольны — они и сами не раз предлагали Агренева в консультанты по части промышленности и высокодоходных инвестиций. А там кто знает, чьей фигурой станет князь Александр? Особенно если он и в самом деле знает свое место и равнодушен к политике. Ну а ежели не сработает ласка и пряник, то всегда можно вспомнить о кнуте зависимости от царского благоволения…
— Гм. Недурно!
Даже сидя на стуле для посетителей, жандармский генерал смог изобразить верноподданнический поклон.
— Это еще не все, государь.
— Слушаю?..
— Мне видится разумным, ежели в благодарность за оказанное доверие обсуждаемая персона разработает и предоставит к высочайшему вниманию свои предложения по увеличению доходности некоторых Кабинетских земель. К примеру, Алтай, или Забайкалье…
Внимательно поглядев на статистика в лазоревом мундире, Николай Александрович в очередной раз сам себя похвалил — что не ошибся, резко продвинув и приблизив амбициозного полковника-карьериста. Правильное понимание текущего политического момента, знание придворных раскладов, отменные деловые качества… И умение верно расставлять приоритеты: недаром Васильев упомянул именно Кабинетские земли, принадлежащие непосредственно царской семье — а не удельные, доходами с которых «кормились» все остальные члены Дома Романовых.
— И последнее, государь.
Кашлянув, генерал-майор помял в руках свой портфельчик-«дипломат».
— Мне стало известно, что помимо нефтяного месторождения на Самарской Луке, князь Агренев располагает сведениями о еще одном — еще более крупном. На бумагах, оказавшихся в моем распоряжении, рукой князя сделаны следующие пометки: «Резервное» и, что более важно — «оценочные балансовые запасы — более трех миллиардов тонн нефти».
Новости были столь хорошими, что император окончательно плюнул на недавнее решение ограничить себя дюжиной папирос в день.
— Сидите, Михаил Владимирович, сидите.
Успокоив дернувшегося «статистика», Николай Александрович наконец-то добрался до вожделенного портсигара. Чуть помял курку
[152] с табаком, прикусил-отформовал зубами картонный мундштук, и с наслаждением прикурил от «Бензы» в платиновом корпусе. Повертев в руках увесистый подарок младшего брата, выдохнул первую, самую вкусную затяжку — и как-то не ко времени вспомнил, что покойный папа выкуривал в день до полусотни папирос… Правда, его «день» начинался около шести утра, а заканчивался обычно ближе к полуночи. Вот уж действительно, царская каторга!
— Продолжайте.
— Так точно, государь. Гхм… Суть последнего предложения в следующем: в качестве благодарности за положительное решение вопроса о займе, а также в целях всеобщего благоденствия, должна состояться передача части прав на новые нефтяные прииски в Кабинет вашего императорского величества. Не менее четверти, а еще лучше — трети!
Хотя, конечно, даже на каторге иногда случаются хорошие деньки. Вот как сегодня, например.
— Также, дабы предупредить недовольство господина Витте, коему придется изыскивать дополнительные средства на займ, некая доля должна отойти и казне. К слову, последнее будет весьма положительно воспринято обществом, и позволит парировать возможные слухи о некоем… М-мм, фаворитизме в отношении Агренева.
