Союзники получили большее преимущество в использовании летчиков для шпионажа и поэтому разработали особые приемы, несмотря на откровенное отвращение авиаторов к подобной миссии. Посылаемые со специальным заданием, они стали надевать военную форму поверх штатского платья. Приземлившись, такой агент прятал мундир и к своим шпионским обязанностям приступал в штатском. Но в ту ночь, когда летчик должен был, согласно расчетам, явиться за шпионом, последний снова надевал военную форму, которая должна была в случае поимки избавить их обоих от военного суда.
Бельгия и тринадцать завоеванных департаментов Франции были открыты для французской или британской секретной службы, учитывая наличие неприметных полей для посадки и сотни патриотов, мужчин и женщин, готовых им помочь. За небольшую плату в 700 франков — по тогдашнему курсу 130 долларов — можно было завербовать бельгийца и высадить его возле родного жилья или где-то по соседству, где ему был знаком каждый кустик и каждый клочок земли.
Чтобы воспользоваться авиацией в прифронтовых зонах союзников, немецким разведчикам приходилось подкупать французского или бельгийского перебежчика — в лучшем случае какого-нибудь регенерата, выпущенного из тюрьмы на оккупированной территории. И хотя такой агент мог отлично знать местность, ему мешала его собственная репутация, а также опасность быть узнанным местными властями. Убедившись на многих примерах, что эта дуэль воздушных шпионов всегда оборачивается против них, немцы попросту усилили бдительность. В тех отдаленных районах, где можно было ожидать высадки вражеских агентов, они установили звукоуловители для обнаружения вибрации самолетных моторов.
На что в ответ союзники ограничили специальную миссию пилота однократным приземлением. Теперь шпиона сбрасывали с парашютом совершенно бесшумно и притом, как правило, в местности, где проживал агент. Таким образом, такая система шпионажа произвела на свет свое самое фантастическое чудо, действовавшее в течение целых четырех лет. Секретные агенты спускались с ночного неба на врага, который хоть и ожидал их, но не мог вывести из всех боев, окопных линий или резервных зон на двух фронтах всех солдат, чтобы держать под постоянным наблюдением бескрайние просторы французских или фландрских полей и обезвреживать шпионов.
Кампания с воздушными шарами
Воздушные шпионы в большинстве своем были людьми недостаточно молодыми для несения фронтовой службы. Обученные обращению с почтовыми голубями, они брали их с собой и затем по одному посылали со срочными донесениями. Каждого шпиона снабжали подробными инструкциями и достаточным запасом французских и немецких денег. После приземления каждый из них первым делом разыскивал ближайшее шоссе, а затем начинал пробираться к фронту. Иногда к этой работе в пользу союзников привлекали и немцев, главным образом эльзасцев и лотарингцев, живших во Франции с начала войны, а также вербовали солдат, которые дезертировали или попали в плен.
По мере того как разгоралась война, самолеты и пилоты постепенно становились все более ценными средствами добычи сведений. Но французы, со своей стороны, вели себя все более беспечно, все чаще забывая отправить самолет за агентами после выполнения задания, предоставляя им изворачиваться на свои страх и риск после отправки последнего голубя с донесениями. Брошенные на произвол судьбы шпионы либо попадали в руки к немцам, либо окольными путями пробирались в Голландию. Тамошним французским консулам давались указания позаботиться об отправке их во Францию. Многим шпионам рекомендовалось на случай, если им не удастся вернуться домой самолетом, использовать свои скитания для диверсий на железнодорожных путях, мостах и подвижном составе в тылу вражеских войск.
Спустя некоторое время в целях экономии средств на самолеты и пилотов стали прибегать к новому способу воздушного шпионажа — перебрасыванию агентов на воздушных шарах. Такой способ полностью избавлял от предательского шума авиамотора, но не давал других преимуществ. Средний воздушный шар имел в диаметре 8,5 метра и вмещал 310 кубических метров газа. Он поднимал только одного человека, а радиус его действия был равен 24–36 милям. К такому полету шпионов готовили в Англии четыре недели, за этот срок проводилось как минимум шесть пробных полетов, из них два ночью. В корзину воздушного шара брали и неизменных голубей.
Война требует мужества в различных его проявлениях. Находилось немало людей, готовых заняться шпионажем, но в то же время не желавших летать, проноситься над зенитками, приземляться в темноте с парашютом, спрыгнув с военного самолета или спустившись на воздушном шаре. Чтобы снизить нервозность тех, кто согласился на полет, но мог спасовать в критический момент, был даже разработан самолет специальной конструкции. Под фюзеляжем, между колесами, подвешивалась алюминиевая кабинка для шпиона и его парашюта. Дном этой кабинки мог управлять только летчик, и, когда он его открывал, пассажир со своим парашютом падал вниз.
Специальные миссии приносили ценные для разведки результаты. Вследствие этого масштабы их с течением времени все более расширялись. Вместо деятельности одиночного шпиона, главной целью становилась организация регулярной разведывательной службы, которую должны были нести местные агенты, тайно набранные и обученные. Нашлись великие умы, которые в 1917 году всерьез задумались об учреждении заочной школы для бельгийцев или французов, которых можно было склонить заняться рискованным делом шпионажа.
Самолеты сбрасывали множество почтовых голубей, листовки и брошюры, содержавшие призывы к жителям оккупированных районов собирать и передавать сведения. Для этого использовались небольшие корзинки с парой голубей, которые на маленьких шелковых парашютах осторожно спускались на землю. В каждую корзинку, помимо корма для голубей, клали письменные указания, как обращаться с голубями, вопросники для заполнения, образчики важных сведений, французские деньги и всегда пламенный призыв для разжигания патриотического пыла у бедных людей, которые уже в течение трех лет страдали от голода, нищеты и унижения оккупации.
В тихих, удаленных от линии фронта местах германские контрразведчики нашли немало корзинок с мертвыми голубями, что составляло лишь малую часть общего числа корзинок, сброшенных союзниками. Голуби непрерывно летали над фронтом, и, хотя попасть в летящего голубя из винтовки мог лишь исключительно меткий стрелок, им это иногда удавалось. И во всех случаях, по уверениям немцев, голуби несли ценные донесения непрофессиональных помощников.
Подобную систему сбора отрывочной и разрозненной информации союзники продолжали расширять вплоть до дня перемирия. Голубей забрасывали не только с самолетов (иногда это было слишком заметно), но и с небольших воздушных шаров, снабженных остроумным механизмом для отделения клетки с голубями. К такому воздушному шару был прикреплен деревянный крест, на четырех концах которого висело по клетке с голубями. В центре креста находился ящик с простейшим часовым механизмом. В назначенное время механизм автоматически начинал действовать: парашюты с прикрепленными к ним корзинками отстегивались, после чего из оболочки шара выходил газ. С довольно наивным намерением не вызывать подозрений каждый имел надпись: «Это немецкий шар; его можно уничтожить». Позднее вместо часового механизма стали применять медленно горящий фитиль; он поджигал шар после того, как клетки с голубями от него отделялись.
