Доктор Уильям Парри, член парламента, был опасным агентом того времени — охотником за состоянием и осужденными преступниками, — известным Берли и другим своим двурушничеством. Он хвастался, что его махинации «до самых основ потрясли семинарию в Реймсе». Наконец Берли воспользовался моментом и избавился от него. Парри, действуя как провокатор, поведал о заговоре с целью убийства Елизаветы известному римскому католику, Эдмунду Невиллу. Невилл, не попав в столь примитивную ловушку, немедленно переговорил с Берли, сделавшим вид, что верит в «заговор», и приказал казнить Парри. И нам известно о трагедии, постигшей собственного врача Елизаветы, доктора Лопеса — осужденного шпиона, который, как полагают некоторые, вдохновил Шекспира на создание образа Шейлока. Разумеется, Лопес никогда не участвовал в заговоре против королевы, которая оказала ему, иностранцу и еврею, высокую честь, но предрассудки тогда были настолько сильны, что малейший шепот о государственной измене мог оказаться роковым. Странная причастность и трагедия бедного Лопеса столь блестяще пересказаны Литтоном Стрейчи в его книге «Елизавета и Эссекс», что нет нужды даже пытаться пересказать их здесь.
Глава 13
Шпионы-мусорщики Индии Великих Моголов
Даже по сей день на Востоке «божественное право» монарха вторично по отношению к народной вере в действительную божественность живого правителя. Из всех божественных даров всеведение предпочитается как наиболее полезное в политическом отношении; и часто, когда ее проявление кажется не совсем ясным, первоклассная шпионская система становилась богоподобным помощником обремененного заботами смертного на троне.
С помощью великолепно продуманной деятельности секретной службы могольские императоры Индии управляли обширным и густонаселенным царством с его крайней социальной и религиозной сложностью. Непреходящая слава Акбара, Джахангира, Шах-Джахана и Аурангзеба покоится не столько на завоеваниях или военных подвигах, сколько на отлаженном механизме управления их империями, «сплоченности ее внутренних дел». Даже на Западе мы помним Великого Могола Акбара — правившего в XVI веке внука Мухаммада Бабура, из-за информированного корыстолюбия; и теперь нам известно, что кое-что из этой информированности поступало в его дворец каждый вечер на протяжении всего года в виде донесений множества шпионов.
Взойдя на престол в 1556 году, Акбар сразу же начал развивать тайную разведывательную и шпионскую службу. С ее помощью он эффективно управлял своим царством, поскольку правил как абсолютный монарх в соответствии со своей собственной строгой концепцией права и справедливости — после основательного личного изучения информации, полученной из донесений многочисленных шпионов. Не испытывая ни малейшего беспокойства по поводу соседей, ни интереса к шпионажу за пределами своих собственных границ, этот мудрый хозяин Индостана нанял более 4000 агентов с единственной целью — донести до него правду, на которой мог бы покоиться его трон. Поскольку об одном и том же местном происшествии надлежало сообщать более чем одному шпиону, Великого Могола было обмануть так же трудно, как и проницательного газетного редактора.
Близкий друг и визирь Акбара, Абу-ль-Фадль был солдатом, государственным деятелем и выдающимся организатором, который — после самого Акбара — имел самое непосредственное отношение к совершенствованию разведывательной службы, а также ко всем другим выдающимся достижениям единовластия в Индии. Или Абу-ль-Фадль, или его брат Фейзи Дакани, знаменитый ученый в области индийской литературы, заметил, что шпионы «сдерживают рвение» чиновников. Очевидно, эти мудрецы Востока давно усвоили истину, которая до сих пор непростительно игнорируется в Германии и других автократических странах — что централизованная тирания становится гнусной в первую очередь из-за злоупотребления властью ее многочисленными мелкими тиранами.
Доклады о путешественниках, видимо, особенно ценились в секретной службе могольского монарха. Хотя мало что указывает на то, что император опасался или хотя бы думал о вражеских шпионах из чужеземных стран. Скорее всего, это дает представление о монархе, как о своего рода королевском трактирщике, чья безошибочная осведомленность о всех приездах и отъездах охраняет репутацию и благосостояние всего общества.
Сэр Джон Хокинс против Мокарруб-хана
Путешествуя по Востоку в качестве посланника Елизаветы Английской, выдающийся морской путешественник, сэр Джон Хокинс, высадился в Индии, в Сурате, где его весьма нелюбезно принял местный правитель, Мокарруб-хан. Сэр Джон, как выяснили испанцы, был не из тех, кого легко отвратить от намеченной цели, и он упорно продолжал свой путь в Агру, где ему предшествовали шпионы. Английский адмирал, столкнувшись однажды с проявлением дурных манер, осторожно приблизился к городу, ожидая очередного отказа. Но на этот раз его встретили со всеми подобающими почестями, как гостя и посла. Будучи принят на частной аудиенции, Хокинс тактично сдержался в отношении своих прежних обид; и, прежде чем успел упомянуть о них, Акбар выразил свое августейшее сожаление о неприятном инциденте и заверил гостя, что уже распорядился наказать провинившихся в Сурате.
Разведывательная система столь высокой эффективности имела первостепенное значение для того, чтобы внушить благоговейный страх народу перед всевидящим оком правителя и его всезнающим разумом. Преступники были сбиты с толку, в то время как мятежники, оппозиционеры и политические заговорщики должны были утихнуть или пострадать в стране, контролируемой тайными агентами, заходящими в каждый дом изо дня в день. Подобная слежка осуществлялась в Индии бригадами мусорщиков, которые, согласно закону, должны были дважды в день входить в жилища и убирать мусор. Таким образом, деловито собирая все, что было отправлено на выброс, они также собирали и мозговой мусор словоохотливого населения.
Здесь, в этом историческом примере, мы обнаруживаем древнеримскую поговорку mens sana in corpore sano — «в здоровом теле здоровый дух», примененную сочетанием санитарной и секретной службы к политическому «телу». Архивы разведывательной системы Моголов, если бы они сохранились до наших дней, могли бы поведать современному психологу даже больше, чем ученому-востоковеду. Многочисленные банальные поступки людей, которые сплетничали с уборщиками, уборщицами и скитающимися рыцарями мусорной тележки, возможно, помогут раскрыть некую тайну человеческого разума, которая все еще является целью научных исследований. И какое же влияние на жизнь его подданных ожидалось от подобного императорского метода дознания? Позволялось ли словоохотливым людям допускать привычную бездеятельность и расточительность? Или же аккуратность и бережливое ведение домашнего хозяйства осуждались в скрытом виде, как симптомы оппозиции существующему положению вещей?
Шпионы-мусорщики являлись собирателями новостей и распространителями сплетен своего времени, и они, по-видимому, посвятили себя, главным образом, сбору всяких грязных мелочей. Как показывает история, военный шпионаж почти всегда был неэффективен или игнорировался и практически неизвестен, как одно из самых древних военных искусств, практикуемых местными князьями Индии. Моголы, несмотря на свое происхождение от Бабура до неукротимого Чингисхана, были не более одарены в этом деле, чем те князья, которых они вытеснили; а их шпионская служба, столь совершенная как инструмент политической полиции, теряла всю эффективность и полезность, когда дело касалось чего-то более воинственного, чем базарный бунт. Говорят, что Аурангзеб, правнук Акбара, потерпел сокрушительное поражение в своей кампании в Декане из-за неверных донесений военной разведки.
