В те времена в Англии придерживаться католицизма было опасно. Там произошел папский заговор и множество мелких мелодрам. Над нашим другом, Сэмюэлом Пипсом нависла тень виселицы, и хотя есть основания полагать, что он принадлежал к вере своего непопулярного покровителя Якова, герцога Йоркского — которому вскоре предстояло стать Яковом II, с коротким и неспокойным царствованием, — Пипс, прекрасный защитник, прибег к хитрости и сумел очистить себя от грозных обвинений. Его также обвинили в предательской связи с Францией, но, к счастью для него, его единственным обвинителем был негодяй и несуразный хвастун полковник Джон Скотт.
Примерно в то же самое время Джон Черчилль, будущий военный гений и герцог Мальборо, получил свой первый шанс благодаря заступничеству своей сестры Арабеллы, любовницы Якова, и стареющей герцогини, любовницы Джона. Вскоре Якова оставил даже Джон, ради Уильяма и Марии, — и это было типичное начало блестящей карьеры в мире высокой политики и, учитывая улучшение положения английской монархии, вполне заслуживающее гневного осуждения якобитов. Советы Якову давал иезуит, отец Петри. Его начальником секретной службы был талантливый сэр Леолин Дженкинс. Некая миссис Элизабет Гонт была сожжена на костре за тяжкое преступление, заключавшееся в том, что она приютила бунтовщика после провала мятежа Монмута. В этом случае мятежнику, которого она приютила, было позволено свидетельствовать против нее и, таким образом, получить королевское прощение. Британское чувство справедливости было возмущено подобной сделкой — как и многими другими, придуманными теми же фанатичными умами. Яков должен был уйти; в битве на реке Бойн даже ирландцы не смогли задержать его.
В России одним из современных достижений явилось создание политической полиции под личным надзором государя. В 1697 году «Особый приказ» учредил эту предшественницу пресловутой охранки, и Петр Великий уделял ей большое внимание. Тот, кто хотел обвинить другого в преступлении против государства, должен был обратиться в Преображенскую канцелярию — царский дворец тогда назывался Преображенским. Петр II упразднил организацию политической полиции, которую теперь стали более просто именовать Тайной канцелярией; но в царствование царицы Елизаветы политическая полиция возродилась. Дыба, как орудие судебного следствия, была гуманно упразднена; но тут обнаружилось, что для получения признаний под присягой кнут является более простым и столь же эффективным средством. О Тайной канцелярии мы услышим только еще один раз после декабрьского восстания 1825 года, когда царю Николаю I пришлось окружить свою деспотическую власть лицемерно реорганизованной системой тайной политической полиции.
Глава 18
Дефо и якобиты
Создатель бессмертного искателя приключений Робинзона Крузо признался, что был нанят королевой Анной «для нескольких почетных, хотя и секретных услуг». И это было сказано со всей скромностью, ибо Даниэль Дефо — это один из величайших профессионалов за все века секретной службы, здравомыслящий гигант среди легионов злоупотребляющих, позерствующих и похваляющихся «надежностью» любителей. Дефо, как известно, сам по себе являлся практически совершенной секретной службой во время правления последнего Стюарта — суверена Британии; и он — наш безоговорочно всеми одобренный «фаворит секретных агентов» в этом труде.
Дефо — одаренный богатым воображением мастер авантюры и сверхъестественного реализма, журналист и романист, о чем свидетельствует его яркий дневник Чумного года или сочинение, составленное им на основе малоизвестной рукописи об ужасном разграблении Магдебурга в «Мемуарах кавалера», — за свою плодотворную и сложную жизнь написал миллионы слов, но ни единой строчки о своей карьере тайного агента короны. Эта скрытность, достойная сожаления для потомков восхищенных читателей, является единственным доказательством того, что Дефо занимал первое место среди доверенных эмиссаров. Что является бесспорным отличием ветерана, ловкого и надежного агента; ибо лучшие из них, действуя и живя скрытно в течение многих лет, никогда не преодолеют привычной осторожности и не потеряют веру в преимущества осмотрительности.
В 1710 году, когда королева Анна вынудила лорда Годольфина покинуть свой пост и передать управление британскими делами своему преемнику, Харли, он лично рекомендовал Дефо в новое министерство как надежного и предприимчивого политического агента. Дефо так преуспел на службе у правительства вигов — особенно в Шотландии и в логовах якобитов, куда он часто отправлялся переодетым, — что вновь прибывшим тори было очень полезно воспользоваться его признанными способностями. Автору исполнилось сорок девять лет, когда Крузо завоевал себе прочную репутацию. Его ранние годы были полны приключений: его дважды заключали в тюрьму, в 1703 году он перенес унижения у позорного столба, и язвительные современники даже распространяли слухи, будто ему обрезали уши. Все это не попало в «материал», необходимый столь исключительному воображению. Талантливая рука, способная изобразить Молль Фландерс, пирата Эвери, разбойников с большой дороги, Шеппарда и Джонатана Уайльда, не желала рисковать секретами английского правительства.
Называя этого пропагандиста, шпиона и законченного заговорщика «самим по себе практически совершенной секретной службой», мы в состоянии доказать это, хотя нам хотелось бы его собственных признаний. Даниэль Дефо посещал Ньюингтонскую академию, руководимую мистером Мортоном, где одним из его сокурсников был тот самый Сэмюэл Уэсли, который обзавелся женой и породил протестантскую конфессию — методизм. Троих школьных друзей Дефо повесили за участие в восстании герцога Монмута. И можно предположить, что эти казни преподали молодому Даниэлю урок, ибо впоследствии он всегда избегал притворщиков, предпочитал ответственных государственных деятелей и был неизменно успешен в умении стать незаменимым для победившей стороны.
Это было неспокойное время чужеземных войн, якобитских заговоров и грозящих восстаний, и человек с талантами Дефо вторгся в политическую секретную службу, рискуя жизнью. Самым серьезным риском, которому он подвергался за все свои зрелые годы, был его непосильный труд, сводивший его в могилу. И хотя никаких записей о его реальных достижениях на поприще шпионажа не сохранилось, доверие, которое он явно заслужил, его постоянная занятость в правительствах вигов и тори являются ярким свидетельством его многосторонних способностей. В избытке имеются свидетельства неутомимости Дефо в качестве пропагандиста; и в качестве журналиста — еще до наступления века машин — его работоспособность была просто невероятной. Сочинение книг являлось для него в основном приятным времяпрепровождением, легким упражнением в часы досуга, дабы не терять остроту пера.
Он выпускал брошюры с непринужденной легкостью и быстротой. Он писал в три, а иногда и в четыре газеты: в ежемесячное издание — почти 100 страниц, — а также в те газеты, что выходили еженедельно или три раза в неделю. Горький называл «Робинзона Крузо» «библией непобедимого», но знаменитое возделывание виноградника Робинзоном ради выживания вряд ли казалось его неутомимому создателю слишком обременительным. Шотландия находилась в четырехстах милях от столицы, и тем не менее, когда Дефо с одной из своих секретных миссий отправился на север, он продолжал через день писать и публиковать в Лондоне свои обзоры. Даже в то мрачное время, когда его заключили в Ньюгет, он никогда не переставал посылать рукописи издателю.
