Генерал Додж был тем начальником секретной службы, который требовал преданности своему делу от своих сотрудников, так как, в свою очередь, рисковал обвинениями в мошенничестве ради защиты анонимности своих агентов. Его начальник, генерал Херлбат в Мемфисе, настаивал, чтобы он получал расписки от тех, кому платил ради снабжения руководителей северян информацией. Однако Додж упрямо апеллировал к Гранту, который аннулировал нелепый приказ. Любопытно узнать, что через три года после Гражданской войны неким назойливым чиновником из Федерального военного департамента было обнаружено, что Додж расплачивался внушительными суммами со шпионами, работавшими на Гранта и Шермана, так что департамент «безапелляционно приказывал ему составить отчет на точную сумму». Додж любезно отсылал аудиторов военного департамента к начальнику военной полиции генералу Гранту.
В Гражданскую войну обе стороны предпочитали называть своих шпионов «разведчиками». Термин «шпион» применялся к ограниченной категории штатских осведомителей, остававшихся за линией фронта и редко лично доставлявших свои донесения через линию. Генерал Додж первый использовал своих разведчиков для «проверки слухов» о передвижении войск конфедератов, которые постоянно поступали от лиц, сочувствовавших северянам; обычно для этого применялась кавалерийская разведка. А так как драгуны федералистов славились не только своим невежеством и беспечным отношением к лошадям, но и грабежом мирного населения под предлогом «рейдов» и «разведок», любое ограничение таких «занятий», по мнению командующих войсками северян, было благом.
В период Гражданской войны секретным агентам нетрудно было имитировать манеры, акцент и форму противника; это обстоятельство и сделало шпионаж и контрразведку широко распространенным видом авантюры. Но Додж, по-видимому, умел с большой пользой и ловкостью подбирать штатских агентов, причем его наиболее умелыми разведчиками-связистами были женщины. Некоторые из них оказались настолько бесстрашными, что много месяцев подряд оставались в тылу врага. Для получения сведений Додж организовал неуловимую цепочку женщин-связисток. Эти сторонницы федералистов обводили вокруг пальца начальников военной полиции южан, умоляя разрешить им поездку в район правительственных войск — «дабы повидать своих родных-беженцев»; и почти во всех случаях, когда требовалось передать срочные сообщения, умели добиться пропуска от какого-нибудь чрезмерно любезного или слишком добросердечного южанина.
Самым одаренным и энергичным противником, с которым приходилось бороться агентам Доджа, стал, по-видимому, офицер секретной службы южан Шоу, который в этой подпольной войне предпочел фигурировать под именем «капитан Колмен». «Колмен» был «звездой» секретной службы генерала Рэджа, проявившего редкий талант в подборе разведчиков и руководстве ими. «Колмен» совершил много смелых подвигов, пока, наконец, счастье ему не изменило — так казалось в ту пору — и он не попал в плен.
Джеймсу Хенсалу из 7-го Канзасского полка генерал Додж доверил руководство шпионажем и контрразведкой в районе Теннесси. Однажды Хенсал и его сотрудники, произведя облаву, захватили врасплох группу штатских, на первый взгляд занимавшихся легальной торговлей. Хенсал все же заподозрил их в контрабанде хлопком. Однако он не сумел разоблачить ни одного из задержанных, притом что одним из них был «Колмен» с Сэмом Дэвисом, его бесстрашным курьером.
Герои и героини шпионов-южан
У Сэма Дэвиса, на его беду, при допросе обнаружили компрометирующие документы.
— Где ваш начальник Колмен? — спрашивали его в сотый раз.
Дэвис упорно твердил, что никакого Колмена не знает, что у него вообще нет начальника и что он уже много недель не разговаривал с офицерами южан.
Ему сурово напомнили, что он, как уличенный шпион, будет расстрелян или повешен, если не скажет правды. Ни угрозы, ни обещания не привели к выдаче «Колмена», находившегося тут же среди задержанных штатских и опасавшегося, что Дэвиса шантажом или угрозами заставят его выдать. Однако Дэвис не сломался и был казнен как рядовой шпион, не произнеся ни единого слова, что могло бы спасти ему жизнь. «Колмена» обменяли как безобидного сторонника мятежников. Позднее генерал Додж узнал от нью-йоркского биржевика Джошуа Брауна о том, как безуспешно разыскиваемый разведкой федералистов «Колмен» ускользнул из ее рук благодаря самопожертвованию Дэвиса. Тронутый героизмом шпиона южан, генерал Додж впоследствии сделал взнос в фонд на сооружение памятника Сэму Дэвису, американскому герою.
В 1864 году молодой человек аристократической наружности предложил северянам работать на них в качестве шпиона. Он объявил, что ему нужен только конь и пропуск через линию фронта — взамен он обязуется доставить сведения об армии мятежников в Северной Виргинии и их правительстве в Ричмонде. Ему дали коня, пропуск и немного денег, после чего он исчез, но спустя две недели объявился, как обещал, и представил письмо от президента южан Джефферсона Дэвиса на имя Климента Клея, эмиссара Конфедерации в Канаде, резиденция которого размещалась в Сент-Катерин, вблизи Ниагарского водопада. Шпион федералистов пояснил, что в конверте имеется только рекомендательное письмо; оно было собственноручно написано Дэвисом и пропущено невскрытым. В дальнейшем он сделался постоянным курьером мятежников между Ричмондом и Канадой; и все письма, которые он проносил в обе стороны, в Вашингтоне вскрывали, прочитывали и копировали. Для подобных шпионских манипуляций следовало пользоваться бумагой и печатями подлинных пакетов, и военному министерству федералистов приходилось импортировать из Англии бумагу, идентичную той, которой пользовался Клей в Канаде.
Одна из перехваченных подобным образом депеш помогла раскрыть план крайне опасной диверсии. Агенты мятежников должны были устроить пожары в Нью-Йорке и в Чикаго, подложив в крупных отелях и многолюдных публичных местах, таких как музей Барнума, «адские машины», которые могли бы по таймеру сработать одновременно. Это дезорганизовало бы работу пожарных команд, вынужденных метаться от одного очага пламени к другому. Комендант Нью-Йорка генерал Дикс и начальник полиции Джон Кеннеди с недоверием отнеслись к сообщению о заговоре, затеваемом Клеем, однако необходимые меры безопасности были приняты полицейскими и военными властями. И все же в отеле Святого Николая и в некоторых других местах в Нью-Йорке начался пожар; но взрывные устройства не сработали одновременно, и ни одно из них не причинило серьезных повреждений и не вызвало паники.
В течение всего первого года войны после каждого заседания кабинета Линкольна на Юг немедленно отправлялось донесение. Таким путем почти каждое сколько-нибудь важное решение правительства северян, имевшее интерес для конфедератов, немедленно становилось известным в Ричмонде. Наладившая эту постоянную связь разведывательная организация состояла в основном из почтмейстеров Мэриленда, которые почти поголовно служили у южан, хотя и были назначены на эти посты федеральным правительством. После того как агенты федеральной секретной службы, находившейся тогда под руководством Лафайета Бейкера, разгромили их организацию, предстояло ликвидировать секретных агентов разного калибра. Шпионы Юга, вроде Джеймса и Чарльза Милбернов, Джона Уэринга и Уолтера Боуи, долго боролись против превосходящих сил противника, которые наконец взяли над ними верх. Боуи однажды ухитрился улизнуть от четырех федеральных сыщиков, выследивших его на плантации Уэринга на реке Патюксент, когда тот переоделся «негритянкой», которая несла на голове корыто для стирки белья. Его задержали и допросили, но он убедил федералистских агентов, что и в самом деле является служанкой Уэрингов, и сыщики его пропустили. Впоследствии Боуи — чья карьера с «Рейнджерами Джона Мосби» вряд ли может считаться героической — был застрелен после ограбления лавки в Санди-Хилле. Его бывший хозяин, сообщник и защитник Уэринг был арестован как агент Конфедерации, и все его имущество было конфисковано.
