— Нет, почему. Вы мне правда нравитесь как женщина. А я? Я вам нравлюсь, Имма? — В голосе графа зазвучали бархатные соблазняющие нотки.
— До этого момента — да, мэллорд. Сейчас совсем нет, я разочарована. Наверное, мне стоит сейчас же покинуть ваш дом. Девочек младших, правда, жалко. Снова почувствуют, что их предали. Зато старшая порадуется, все хлеб.
Я встала.
Глава 22
ВОСПОМИНАНИЯ ГРАФА
Граф остановил меня.
— Ладно, Имма. Сделаю вид, что вам поверил. Если выбирать «вы для меня» или «вы для дочерей» — выберу своих детей. Теперь перейдем к обсуждению ваших подопечных. Сядьте! Имма, что непонятного я сказал?
Нет, это вообще нормально? Я покосилась на графа. У него головка бо-бо на фоне всех проблем, похоже. Что значит «сделаю вид, что вам поверил»?! Это что значит?!
— Я вас вообще не понимаю, — ушла я в несознанку.
Граф усмехнулся:
— Мы будем обсуждать магию моих дочерей? Если да, то сядьте.
— Если мы это будем обсуждать, — подчеркнула я, присаживаясь с выпрямленной спиной на самый край стула.
Граф сделал вид, что не заметил.
— Старшая, Камилла, владеет той же магией, что и моя покойная жена, — магией склеивания, или, по-другому, магнитной магией. Она может притягивать предметы друг к другу и как бы склеивать их.
— Ваша жена имела магию? — переспросила я.
— Да, вы все правильно поняли, — кивнул граф.
Дело в том, что магией в основном владели аристократы, сильные мира сего. Вернее, второе проистекало из первого. Люди, обладавшие магией, завладевали властью и образовали класс аристократии. И в большинстве случаев магия передавалась по наследству. Хотя были и исключения. Родившийся в семье потомственных аристократов мог не иметь магических способностей. А в семье, где ни у кого не было магии, мог родиться ребенок, имеющий ее. Но все понимали, что в этом случае среди предков замешался какой-то маг. Причем вид магии по наследству не передавался, только способности. В исключительных случаях ребенок имел такую же магию, как родитель. Но вообще, это была рулетка.
То, что жена графа имела магию, означало, что она происходила из внебрачной потомственной ветви какого-то аристократа. А следовательно, была все-таки не обычной цветочницей, как представил ее граф. Все-таки жениться на внебрачной аристократке — это не одно и то же, что совсем на простолюдинке. Так что граф слукавил.
— У младшей, Элли, магия свечения, или, как я ласково называю, магия света, — мягко улыбнулся граф. — Она может заставить засиять любой предмет. Наше маленькое светило.
Я расплылась в ответной улыбке, так ласково он отозвался о младшей дочери.
— С Пэм все сложнее. Вы уже знаете, что она обладает магией маскировки. Но… при рождении у нее была другая магия.
— Как такое возможно? — поразилась я.
— Исключительный случай, сказали профессора, — развел руками граф. — Она могла поднимать легкие предметы в воздух и удерживать их. В семь лет эта способность вдруг резко исчезла. Казалось, она лишилась магии вообще. Но я чувствовал вибрацию магии. Понимаете, о чем я?
Я чуть было не согласилась, но вовремя спохватилась:
— Нет. У меня же нет магии, как я могу понять.
— Ах да. Простите, я увлекся. Так вот, я чувствовал магию и не мог понять, куда она делась. А потом узнал, что ее магия преобразовалась в магию маскировки. Чудеса!
— Да уж… А она точно утратила ту магию? Может, у нее две способности?
— Я хотел бы сказать, что это невозможно… Но невозможным казалось и то, что можно изменить свои способности. Не знаю. Во всяком случае, вот уже четыре года как вторую она не применяет, так что не думаю.
— А может, у нее такая способность? Изменять свойство магии по своим потребностям? Магия поднимать в воздух ее забавляла в раннем возрасте, а после смерти матери ей важнее стала магия маскировки?
— Ракшана умерла два года назад. А магия Пэм изменилась четыре года назад.
— Да, не сходится… — покачала я головой.
— Поэтому я считаю, что самая проблемная дочь — Памела. Самая тихая, на первый взгляд. Остальные как на ладони. Элли очень эмоциональна. И в силу возраста ее легко просчитать. Камилла всегда была доброй и отзывчивой девочкой, самой беспроблемной. Но после смерти матери в нее словно злой дух вселился. Еще и переходный период наложился. И я просто надеюсь, что это все пройдет и вернется прежняя Камилла, умная, все понимающая. Она ведь была такой чудесной, такой хорошей. Хотел бы я, чтобы вы, Имма, познакомились с той Камиллой.
Граф вздохнул, лицо снова осунулось, он выглядел уставшим, его хотелось пожалеть. Но это не те чувства, которые он должен во мне вызывать. Только уважение и пиетет, как работодатель.
— Расскажите мне о Камилле. Чем она увлекается, что любит, чего терпеть не может. С кем она дружит…
— Моей жене никогда не были нужны дети, — вздохнул, начиная, граф. — На Камиллу я ее уговорил. Вторую и третью она рожала, чтобы удержать меня. Когда речь заходила о разводе. Когда родилась Камилла, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, я тогда безумно любил жену. Родилась дочь, и я думал, что впереди нас ждет только безоблачное счастье. Когда я понял, что жене Камилла не нужна, я полностью взял ее воспитание на себя. Мне было так обидно за дочку, вы не представляете! Она мой первенец, и я вложил в нее всю душу, все, что мечтал и хотел передать своему ребенку. Брал ее с собой всегда и везде, все рассказывал, объяснял, показывал. Это было славное время. Камилла росла смышленой девочкой и отзывалась на все, что я в нее вкладывал. Я предрекал ей большое будущее. Тем больнее мне видеть сейчас, во что она превратилась…
Граф сглотнул и замолчал.
— Что она любит? Я не знаю. Спросите, что она любила, — отвечу. Расскажу, какую Камиллу я знал. Эту сегодняшнюю девушку я не знаю. Камилла была доброй, щедрой, отзывчивой. Не терпела даже малейшего проявления несправедливости. Вставала на защиту обиженных, помогала слабым. Увлечения ее были разнообразны. Она прекрасно проявляла себя как в творчестве, так и в спорте и науке. Ее хвалили все учителя: рисования, музыки, танцев, актерского мастерства. Она преуспевала везде и всюду. Была лучшей ученицей в столичной академии. А потом все исчезло. Ее место заняла упрямая, хамоватая, противная девчонка, которую мне хочется выпороть и сделать так, чтобы она исчезла, а на ее место вернулась прежняя.
— Сочувствую, — искренне сказала я. — Хотела бы я познакомиться с той Камиллой. Может, и правда возраст? Потом все встанет на свои места?
Граф закрыл руками лицо. Потер глаза.
— Вы устали и хотите спать. Отложим наш разговор. Главное я услышала. А узнавать девочек буду сама, постепенно. Спокойной ночи, граф.
Я встала.
