Но в судьбу опять вмешалась случайность — наша встреча с Кирабой. И Руфара запаниковала.
Теперь ее место в доме душевнобольных людей, где над ней снова будут проводить опыты в попытке снять с нее проклятие Калии. Теперь эта задача — вызов для ученых двух королевств, нашего и Рамбутана. Тот, кто ее решит, впишет свое имя в историю магических наук и открытий. Мы все делаем ставки на профессора Бэконатти.
О том, что тетя убила их мать, мы решили девочкам не сообщать. Для них Руфара навсегда останется душевнобольной тетей, которая пострадала от проклятия Рамбутана. А мама погибла при несчастном случае в грозу, упав в пропасть вместе с лошадью. Памеле мы объяснили, что дар у нее мама попросила, зная, что магия у дочки останется, так как знала, что при лишении одного близнеца магии сохраняется общий канал магии с другим.
Сложнее всего было объяснить, зачем ей это было нужно, и сообщить новость о сестре-близняшке.
Мы кратко поведали девочкам историю борьбы между жрецами богини Калии и жрецами богини Майны и объяснили, что их мама боялась тех, то служит Майне.
— Проклятие заставляло ее бояться света. Она опасалась за свою жизнь и хотела иметь дополнительный дар, чтобы защититься, — сказали мы Пэм.
Новость про сестру Памела приняла неоднозначно. Как всегда, на ее лице мало что отразилось, и она ушла в себя. Нам большого труда стоило растормошить девочку. У нее возникло много вопросов и опасений, на которые нам с папой приходилось вдумчиво и обстоятельно отвечать.
— Подумай, насколько сейчас сложнее твоей сестренке, — напоследок сказала я. — Она знала только одну маму, которую редко видела и которая вдруг оказалась вовсе не ее мамой и которую она вряд ли уже увидит. Взамен этого она вдруг получает новую семью, папу, мачеху, трех сестер, среди которых одна ее близнец. И все это людей чужих ей и шумных, — попыталась я вызвать сочувствие Памелы к сестре. — Ей очень страшно и волнительно. Она лишилась привычного мира и наверняка переживает, как примет ее новая семья.
Это же мы с графом и попытались донести и до других девочек перед появлением в доме Кирабы.
— Ей нечего бояться, — важно заявила Элли. — Я возьму над ней шефство.
— Подумаешь, было три, стало четыре. Ведь скоро у нас появится еще одна сестра, — подмигнула Камилла, выразительно глядя на мой живот.
— Может, братик? — жалобно спросила Памела, и мы рассмеялись.
Кираба робко зашла в холл и встала у дверей, исподлобья смотря на всех нас, выстроившихся в холле ее поприветствовать. За ней ездил граф, который уже несколько дней налаживал с ней контакт, прежде чем забрать к нам домой. Она держала его за руку и пряталась за его ногу.
А я вспомнила те же взгляды девочек, когда я пришла в этот дом, и прослезилась. Беременность сделала меня очень чувствительной, слезы могло вызвать все что угодно.
Памела подошла и внимательно разглядывала своего близнеца. Следом подошла и Элли.
— Ух ты, как похожи! — воскликнула она. — Как мы вас теперь различать будем? Пэм, ты носи синюю заколку, а она пусть носит красную.
— Почему это я синюю? Мой любимый цвет белый.
— Мой тоже, — робко сказала Кираба.
— Правда? А ты какое пирожное любишь? Я те, где есть взбитые сливки. Мои любимые — «Ночные облака».
— Я таких не знаю. Я эклеры люблю.
— Смотри, это наш кот Фуня. А еще у нас живут ящерка Пуся, попугай Иммы Морок, лисенок Молки… правда, он не дома живет, а в вольере на улице… Поросенок Чуня и пони Фиалка. Хочешь посмотреть? Пойдем, мы тебе покажем.
Девочки схватили Кирабу за руки и потянули за собой. Глазки девочки загорелись любопытством, и я облегченно вздохнула. Конечно, впереди еще будет много сложностей, но это нормально, главное, начало контакту положено.
Граф сделал мне предложение сразу, как только после обсуждения бурных событий дня я засобиралась домой.
— И куда ты направилась, Имма Лимманн? — строго спросил он.
— Домой, Антуан.
— Твой дом здесь, Имма. Рядом с нами.
— Антуан, я думаю…
— Имма Лимманн, окажешь ли ты честь выйти за меня замуж?
— Антуан…
— Имма, без тебя наш дом тоже проклят. На несчастье и нелюбовь. Ты — сердце нашего дома, нашей семьи. Пожалуйста, просто скажи да, сделай меня самым счастливым человеком в мире. Имма…
Серьезность момента нарушило шушуканье из-за дверей:
— Почему она молчит? Почему она не говорит да? Она же не откажется, да?
— Нет, — сказал отец этих невоспитанных мэлл. — Мы ее все равно никуда не отпустим. Правда?
Девчонки забежали в комнату. На их лицах любопытство и смех соседствовали со смущением от того, что их застукали за подслушиванием.
— Имма, Имма, ты останешься с нами? Имма, не уходи! — облепили они меня.
— Ну и как мне уйти, если вас еще воспитывать и воспитывать? — притворно вздохнула я, обнимая свою семью. — Да, я остаюсь с вами. Стану вашей мачехой, и кому-то мало не покажется.
Я потребовала себе спальню, но граф посмотрел на меня таким взглядом, что все возражения куда-то улетучились.
— Имма, ты с ума сошла? — спросил он невежливо. — С нашего последнего раза прошло почти пять месяцев, я уже на стену лезу. Да, у меня ничего не было с этой… с этим дэвром, можешь так не смотреть на меня.
— Как тебе это удалось? — пытаясь сдержать смех, спросила я.
— Ну, раз она сама настаивала на плохом здоровье, должен же я был его беречь, — пожал он плечами со смешком. — У нас вообще были натянутые отношения, та сцена в лавке с ее стороны была разыграна для тебя. Иди сюда…
Граф притянул меня к себе и наклонился для поцелуя:
— Как я соскучился… Не отпущу тебя больше никогда… Ни на шаг…
— Будем ходить привязанными? — удивилась я.
— Имма…
Граф погладил мне шею сзади, приподнимая и оттягивая волосы, и волна предвкушающего удовольствия прошлась по телу. Его теплые и сухие губы приблизились, опаляя жаром, и поцелуй унес нас в страну грез любви, где нет времени и окружающего мира, а есть только мы и наши чувства.
Через месяц профессор Бэконатти протянул мне бумаги с гербовой печатью.
— В компенсацию за противоправные действия герцога Маррокуна король личным указом пожаловал вам герцогство Маррокун в ваше полное распоряжение с присвоением герцогского титула вашим детям.
— То есть ты герцогиней не станешь, придется довольствоваться титулом графини, — улыбнулся граф. — А вот наш сын будет наследным герцогом Маррокун и графом Мармелайд.
— Или дочь, — заметила я.
— Или дочь, — хитро улыбнулся граф.
Потому что мы оба уже знали к этому времени, что будет мальчик.
