– Ловили и травили, будь они прокляты! Да сколько мы ног сломали об их капканы! Тьфу на них, черти их братья! – закричали ребята.
– И ловили, и травили, и делили, и упрятать в дома различные пытались. Я вот что скажу, очень возможно, что, в конечном итоге, нас, как вы говорите, всё-таки распределили бы, если не Зепар-ава. Он только и хлопочет за нас, потому он один из нас. Вот один случай – если бы я лично не был свидетелем, так и не поверил бы… Вспоминаю тот день, а у самого мурашки по коже размером со слона и слезы горькие, как масло машинное… Забирали нас тогда за то, что грелись под балконами одного из домов, тут недалеко; привычное дело. Ветер был сильный, вот и пришлось от него прятаться! А когда он прекратился, под балконами и остались, идти-то ведь все равно некуда… И вот, видать, чей-то блаженный покой нарушили, так сказать, вывели из равновесия состояние гармонии души – громко кашляли от боли в легких. Тогда вон Колька чуть коньки не откинул!.. Так вот, забирают нас всех, так и силятся в уазик запихнуть, а мы и сопротивляемся, вопим: «За что?! Дескать, сволота свободы честный народ лишает?!.» Тут-то и проходил мимо Зепар-ава с бойцами своими, каждый ростом под два метра и с руками, как у милиционеров ноги! – мальчишка немного приукрасил внешность приближенных Зепара. – Заглянул в каталажку – а там мы! Кто слезами, кто кашлем заливается, про одежду и гигиену и говорить нечего. Смотрит на нас, а у самого глаза кровью налились, реакция, как у быка на красное; грудь ежесекундно так и вздымается, и, не отводя взгляда от нас, как крикнет: «Начальник, сюда иди, бегом!»
Тот товарищ милиционер, когда нас ловил, прям герой был, а в присутствии защитника, с которым по долгу службы органы должны бороться, сразу заробел. Так и прибежал на зов, словно пес дрессированный. «Отныне это мои ребята! Отпусти их и больше никогда даже думать не смей, чтоб их забирать куда-то без моего ведома! Я за них теперь в ответе, и все что их касается, только через меня решать будете», – заявил Зепар-ава. Но милиционер решился возразить, нерешительно упомянул про служебный долг и последствия: «Я, Зепар-ава, вы же сами знаете… Только этот исполняю, долг… Как скажут, так и делаю… Это не я сам хочу… это… это ж Касен-ага приказал задержать… Ему… Я… я…» – не успел он договорить, как его перебили: «Ты бетон косою не коси и ребят отпусти! Если слова моего тебе мало, беру в свидетели всех присутствующих, небо, землю, воздух, вездесущего Бога твоего и клянусь жизнью своей и твоей и жизнями всех тех, кто посмеет обидеть моих ребят, что пока глаза мои не сомкнутся, не узнают покоя их враги, ибо они моими врагами станут! А с Касеном я сам поговорю. Ты не волнуйся, он тебя еще и похвалит за правильно принятое решение».
Хотел было что-то сказать товарищ майор, да вот от страха у него дыхание сперло, и он решил молча выполнить указание Зепара-ава. Чего тут говорить, несомненно, верное решение! Не успели нас отпустить, как мы вместе с Зепаром-ава и его ребятами сидели где-то в кафе, пили, ели – как в жизни никогда не пили и не ели! Да от жадности так наелись, что после всем было худо… Зепар-ава расспрашивал нас обо всем, а потом сам рассказывал, смеялся и грустил. Именно загрустил, как-то внезапно – раз! – и вдруг грустит. Как бы даже ни с того, ни с сего, только ведь смеялся, а глядишь, и грустит уже… Мне это запомнилось. Думаю, что грустил он о нас. Жалко ему стало нас, пожалел наше положение, наше будущее и ношу тяжелую нашу в жизни этой. Крепко нас пожалел, ибо относился к нам, как к равным, как к семье, как к братьям. Разговоры держал не детские – взрослые, чем удивил. Уму-разуму пытался научить, а под конец сказал: если какие возникнут вопросы или нужда замучает – его двери всегда открыты для нас. С тех пор нас никто и не трогает, и живем мы в свое удовольствие, свободно, не прячась ни от кого и не боясь никого… Что еще надо бедному бродяге?
Ифрис окончательно убедился, кому принадлежат высказанные чуть раньше мысли, озвученные пареньком. Рассказ о встрече с Зепаром окончательно расставил все на свои места.
– Выходит, вы им облагодетельствованы! Весьма благородно, – задумчиво произнес Ифрис. – Продолжает ли он вас навещать? Если да, то как часто? Не оставил ли попыток научить чему-то доброму или тогда был разовый порыв его души?..
– Облагодетельствованы? – засмеялся мальчишка, а вслед за ним и другие. – Это, байке, не то слово, скорее спасены – больше подходит. Благородно? Ну, даже не знаю, можно ли и так сказать… С его стороны поступок скорее великодушный, нежели благородный. Я многое слышал про Зепара-ава, но одно точно знаю: он – человек слова. Он сказал, что он в ответе за нас, и это так. Мы сейчас ни в чем не нуждаемся. У нас есть деньги, и мы берем все, что хотим, даже гитара есть… Зепар-ава часто нас не навещает, но не забывает, людей присылает с продуктами, деньгами и всем необходимым. А что сегодня есть нравственная необходимость для человека? Деньги, деньги, и только деньги – а почему так? Это просто: если есть деньги, можно все и всех купить, вопрос лишь в количестве. Если сегодня у тебя есть деньги, то ты можешь не мучиться в очередях, не обнимать трубы с горячей водой, чтобы согреться зимой, не плакать из-за брата, который при смерти, но его не принимают в больницу, заполненную богатыми людьми с простудой… Эти люди не знакомы с отказами и запретами. Бывает, Зепар-ава приглашает нас к себе, но только когда у него выдается свободное время. Мы редкие у него гости не из-за того, что он морду от нас воротит, а из-за того, что дел много и человек он занятой. А когда мы у него в гостях – всегда расскажет, что в мире творится и как бороться со злом! Убедит, что мы – будущее этой страны! Именно на наших плечах лежит бремя спасения от тирании, жестокости, произвола, безнаказанности, алчности и несправедливости, именно поэтому он учит нас разбираться в делах, происходящих в стране! Учит, как отличить ложь от истины. Учит думать правильно. Учит тому, что есть неверные мысли, и как их распознать, как с ними совладать. Много чему учит… Иной раз мне кажется, хоть он этого и не говорит, что большие надежды на нас возлагает, будто бы готовит к войне какой.
– Двери для вас всегда открыты? Стало быть, вы можете к нему в любое время прийти? Или не сдержал он слово свое?
– Да, так и сказал. Мы по мере необходимости можем нарушить его покой. Я ж говорю: Зепар-ава – человек слова.
– Если в любое время можете нарушить его покой, значит, знаете, где его найти?
– Конечно! Он либо дома, либо в клубе, либо на работе. Мы, если надо, только в первые два места ходим; коли там нет – значит, на работе; в таком случае, пусть у нас хоть все горит, приходиться ждать. Потому как там его не отыщешь.
– К нему отвести сможете?
– Э-э-э, нет, байке. К нему очередь из таких людей, как вы; не увидишь конца! Весь город так и жаждет встречи с ним, особенно нуждающиеся. Он же словно Робин Гуд, крадет у богатых злодеев – королей, чтобы отдать все бедным, поэтому за ним и охота. Так-то и нам говорилось и неоднократно предупреждалось, что нельзя водить к нему незнакомцев, и ни в коем случае, даже под страхом смерти, не выдавать его местонахождения.
– А если я свой?
– Вполне вероятно. Да вот только отчего сами не знаете, коли из своих будете?
