– Да послушай же ты! Заклинаю тебя, услышь меня! Что, если он забрал сто тысяч жизней, чтобы проверить силу твоей веры, а ты не оправдал Его надежд? Или же твоя сила веры оказалась не столь сильной, как Он того ожидал? Что тогда?! Сто тысяч невинных жизней, отнятых ни за что?! Сто тысяч жизней разрушены ради того, чтобы узнать, сильно ли верит Ифрис… А-а, оказывается не сильно, ну и ладно. Так выходит?
– Ты искажаешь истину! Прошу тебя, прежде чем делать окончательные выводы, прочитай книги, и ты поймешь, что на все Его воля! И ты…
– Вздор! – перебил Ифриса Зепар, взволнованно махая руками, то и дело вытирая ладонью взмокший лоб и импульсивно шагая по комнате. – Абсурд! Нелепица! Довольно! Я отказываюсь верить и не желаю никогда более говорить об этом с тобою!.. Я ухожу!!! – И Зепар в чрезвычайном раздражении, сжимая кулаки и цедя слова негодования через сжатые челюсти, удалился. Его силуэт исчез в темноте.
XXXIX
Не прошло и часа, как Зепар вернулся в приподнятом настроении. Отлучившись, он выпил пару порций водки, поиграл с товарищами в кости, поговорил на отвлеченные темы и порядком подзабыл про недавний спор.
Ифрис дремал.
– Ифрис? Ифрис? – улыбаясь, будил своего приятеля подвыпивший Зепар. – Хватит спать! Все чудесные мгновения жизни проспишь!
– Да я не спал толком, шумно тут у вас, – еще не совсем проснувшись и силясь приподняться, пробормотал Ифрис.
– Как скажешь, друг любезный! Я намерен отлучиться по делам. Я решительно не могу сказать, когда вернусь, – по той причине, что и сам не знаю. Да и вообще нет никаких предположений, вернусь ли я сюда или еще куда-либо. Поэтому я не смог уйти, не узнав, чего тебе от меня надо? Чистое любопытство душу дерет; ведь надобно, раз отыскал?
– Надобно, – преодолевая свою гордость, подтвердил Ифрис. Он ненавидел себя, свое безвыходное положение, но был раздавлен нуждой. Зепар, понимая это, улыбался, как победитель.
– Итак? – покровительственным тоном произнес он, ковыряя заусенец на мизинце.
– Я уверен, ты в курсе… Лера в положении… Нас постигла нужда… Ладно я, но Лера!.. Ты знаешь, будь у меня выбор, я не пришел бы к тебе… Ночами слышу плач моего ребенка в ее утробе!.. Будь я не в том положении, что сейчас, я бы выбрал смерть и избавил бы окружающих от своего присутствия. Но я не один. И допустить, чтобы Лера осталась сама с ребенком, я не могу. Ради них я переживаю унижение.
– Ну вот, снова ты говоришь слова, тебе неведомые: «избрав смерть», «избавлю»… Во-первых, верующие люди вроде тебя, заканчивая жизнь самоубийством, попадают в ад. Во-вторых, единственные люди, которых ты «избавишь», – это отец, мать, супруга и твой будущий ребенок, остальным на тебя плевать, хоть ты два раза покончи с жизнью. В-третьих, ты избавишь их хоть и от обузы, но и от любимого сына, супруга, отца, и смерть твоя придаст их жизням горькое послевкусие, с которым они будут жить до конца своих дней. В-четвертых, ты решительно не понимаешь, о чем говоришь! Пробовал ли ты хоть раз покончить с жизнью? Нет? То-то и оно! А ты знаешь, сколько мужества необходимо для того, чтобы привести намерение в исполнение? А сколько, надо чтобы довести дело до конца?.. Столько, сколько в пятерых Ифрисах не наберется!
Зепар с полминуты помолчал, переводя дыхание, и собрался с мыслями.
– Я рад новости о твоем будущем ребенке и искренне поздравляю тебя с наступлением самых теплых, лучших дней в жизни каждого человека. Но, к сожалению, предложить мне тебе нечего. И помочь тебе в этой ситуации я ничем не могу, разве что советом: достойный мужчина, когда он не в силах прокормить семью, выполнить перед ней свои обязательства, должен вручить их судьбы в руки тех, кто это сможет сделать.
– Да как ты смеешь?! Скажи еще, что могучий человек, способный сделать мою семью счастливой, это ты?! – неправильно поняв, Ифрис в остервенении попробовал было броситься на Зепара.
– Да погоди ты драться! – поморщился Зепар. – Не я, разумеется! И как тебе только такое в голову пришло?! Хотя чему я удивляюсь… Мать, отец – вот кто! Тем более у нее положение опасное, ребенок в утробе может пострадать. Эх, эта проклятая жизнь, уже в утробе ни в чем не повинный малыш испытывает нужду, несправедливость и злость этого мира! А ведь ему еще всю жизнь страдать.
– Как я говорил, у меня трудности, но Леру никому и ни на каких условиях я отдавать не собираюсь. Она моя и только моя! И ребенок в ее утробе тоже мой и только мой! Они не кусок хлеба, чтоб их поровну надломить, и не имущество какое, чтобы передать. – Ифрис перевел дыхание и продолжил: – Ну ладно, поговорили и будет. Довольно на сегодня бесед. Буду краток. У меня к тебе предложение, – серьезно сказал Ифрис.
– Слушаю, – так же серьезно ответил Зепар.
– Ни для кого не секрет, что отец мой – не последний человек в кругах, где смысл жизни есть ядовитая пыль.
– Не секрет, но продолжать следует тише, – Зепар нагнулся ближе к Ифрису, на всякий случай бросив взгляд по сторонам.
– Помнишь сумку, набитую наркотиками, которую мы с тобой продали, а деньги поделили?
– Помню, как не помнить! Я товар, рискуя жизнью, продавал, – произнес Зепар с угрюмым видом.
– Так вот, я знаю, где лежат запасы моего отца. И та сумка – это всего лишь сотая часть того, что зарыто у нас во дворе.
– Да, но отец твой – не тот человек, который отдаст, пусть даже и сыну, все свое состояние. Скорее он придушит тебя и повесит на забор как урок тем, кто захочет полакомиться с его стола!
– Да, так и есть. Но мы ведь не будем просить, мы возьмем.
– И как ты себе это представляешь?
– По старинке, мы украдем.
– Хе-хе, ну, ты прям великий мыслитель, долго план-то обдумывал? – рассмеялся Зепар. – Даже если мы и сумеем украсть, как, по-твоему, можно сбыть такое количество товара? Ай, чего я спрашиваю! Ты-то не сбывал, ты не знаешь, каково это – рисковать жизнью, чтобы продать смерть народу. Тебе все видится легко, оттого что ты не знаешь нюансов, деталей, в буквальном смысле важных для жизни. Все люди, занятые этим бизнесом, связаны друг с другом и с лицами, вращающимися в высших кругах государства, а некоторые из них и вовсе к ним принадлежат. И ручейки – да что там, все русла этой большой реки – контролируются ими! Всё и все подотчетны. Без их разрешения товар не продать… Они создают условия, чтобы ты смог продать смерть. Подкупают сотрудников правоохранительных органов по борьбе с наркотиками, по борьбе с коррупцией. Уговаривают чиновников отвернуться, закрыть глаза на преступления. Угрожают отнять семьи у не соглашающихся, честных людей, не оставляя им выбора. Даже если честный человек будет кричать во все горло, во всеуслышание, он все равно ничего не сможет сделать, а тем более что-то в корне изменить.
Сказать тебе почему? Потому что это каста, организованная преступная группировка, восседающая у руля страны и олицетворяющая собою власть. Они запугали всех своей лютой, животной жестокостью, беспределом. Их положение дает им возможность преступать закон и действовать безнаказанно. И все, словно в болоте, погрязли в этой системе, которой управляет «Жаба-Царь». Он все знает и все контролирует. У него находятся все ключи, открывающие каналы, хотя бы один из которых нужен нам, чтобы воплотить твою идею в жизнь. Без его разрешения, которое предполагает, что мы должны отдать львиную долю нашего дохода ему, таких, как мы, вычислят немедля, а затем вздернут на городской площади
24, чтобы проучить остальных наглецов.
