– Ты прав, я не имею понятия, как текут реки под землей… Поэтому я и пришел к тебе за помощью. Нам не нужно разрешения этой «жабы», ведь мы не будем красть все. Мы украдем лишь сотую часть. Ровно столько, чтобы отец не заметил пропажи. И продадим ее теми же порциями, что и тогда. Это даст нам денег, чтобы жить еще некоторое время.
Зепар задумался, но не об услышанном. Совсем о другом.
– Подумай только, эта легкая прибыль – и никакого риска для нас! – продолжал заверять Ифрис.
– Хорошо, если все так просто, почему ты сам этого не сделал? – спросил Зепар.
– Мне нужна помощь: один на страже, другой помогает с сумками, и ты, чтобы превратить украденное в деньги.
– А что если отец твой нас застанет за делом? Как тогда быть? Ведь я уверен – отец твой, как и мои ребята, не согласится идти на попятную. В таком деле все идут до конца, каким бы он ни был… Потому-то этот бизнес и есть самый опасный и самый прибыльный.
– Никакого кровопролития не будет! Мы сделаем все под покровом ночи, когда отец будет спать. Все это дело не займет и получаса. Собак у нас нет. Соседи старые и ложатся с заходом солнца, спят крепко, пока не начнет светать. Никаких препятствий. Все легче легкого, бери, не хочу! Если успешно пройдет, по мере нужды будем еще брать.
На этот раз Зепар, схватившись руками за голову, крепко задумался.
Зепар вырос без отца. Он был лишен ласки, теплых чувств и должного воспитания. У него не было самого драгоценного учителя, который превращает мальчика в настоящего мужчину. И все же, несмотря на это, он испытал крайнюю неприязнь к Ифрису, за его бессердечность. За то, что тот предлагал обокрасть близкого человека.
Подумав несколько минут, Зепар задержал дыхание и закрыл лицо ладонями. Затем опустил руки и, выдохнув, произнес: «Так и быть, попробуем!»
– Отлично! – вскричал Ифрис.
– Но при условии, что я составляю план, и ты будешь повиноваться мне беспрекословно во всех вопросах, – строго предупредил Зепар, погрозив Ифрису указательным пальцем. Он был неумолим и готов был отказаться от сделки в случае возникновения малейшего спора со стороны Ифриса.
– Идет! По рукам! – все так же находясь в радостном расположении духа от успеха переговоров, заключил Ифрис.
– Отлично. Вот как мы поступим: ты побудь здесь, отдыхай и ни о чем не думай. Набирайся сил, они тебе теперь пригодятся. А я отлучусь и прощупаю почву, соберу ребят и испрошу кое-кого, как лучше все провернуть.
Зепар, серьезно настроенный, быстро вышел из комнаты. Ифрис, предвкушая скорое выправление своего финансового положения, с легкой, едва заметной улыбкой на лице задремал.
XL
Ифриса не было дома уже неделю. Валерия делала все, что могла, чтобы как-то отвлечь себя от переживаний, которые могут повредить будущему ребенку. Она понимала, что это ни к чему хорошему не приведет. Но занять себя чем-то определенным тоже не могла, да и нечем было. Она боялась выходить на улицу без Ифриса. Ей казалось, что все ее осуждают. Только и ждут подходящего момента, чтобы наказать ее за столь бесстыдный поступок, который она совершила, – разделила ложе с мужчиной до вступления в законные отношения, отдалась до заключения брачного союза. Валерия кусала ногти в догадках, где находится ее супруг и почему он так долго не возвращается. Ходила по комнате, заставляя себя не думать, что с Ифрисом случилась беда. А уже через несколько минут лежала на диване и, обливаясь слезами, умоляла, просила Бога сохранить живым и здоровым любимого.
Она находилась в критическом состоянии – еще и потому, что из еды у нее оставался лишь хлеб. Валерия растянула буханку на неделю, а последний кусок съела вчера. В этой ситуации сказать, что Валерия нуждалась в пропитании, все равно что сказать: «Мать жаждет увидеть появление своего ребенка на свет». Она предпринимала попытки обмануть желудок, выпивая больше воды, но через неделю голодания желудок стал умнее. Все эти условия: голод, холод, одиночество и бесконечные размышления, лишающие сна, в конце концов заставили ее найти в себе силы, подняться и идти на поиски своей пропавшей второй половины.
Валерия надела старое черное платье, в котором вырезала дыру в области живота, чтобы поместиться в него. Незакрытый торчащий живот она прикрыла материалом из обрезанной занавески белого цвета, весьма хорошо дополнивший ее наряд. Валерия не думала о прическе, и ее растрепанные волосы, словно водопад, ниспадали на плечи, спину, а спереди закрывали грудь. Дешевые красные тапочки с простеньким узором из цветочков украшали тонкие босые ноги Валерии. Она уже собиралась было выходить, как вдруг в дверь постучали.
– Кто там? – спросила Валерия в надежде услышать Ифриса.
– Лерка, это я, Зепар!
Валерия открыла дверь.
– Здравствуй, Лера, как твое здоровье?
– Спасибо, все хорошо. Вот только Ифриса давно нет… Ты не знаешь, где он? – Валерия перешла сразу к делу.
– Обсудим это, – сказал Зепар и без приглашения прошел, не снимая обуви, на кухню, где уселся в ожидании чая.
– Ой, как же это я? Совсем забыла о традициях. С этими переживаниями не до манер… Я помню, мама учила меня: дурной тон, приличия и еще что-то, все в голове перемешалось!.. – Валерия часто вспоминала родителей и братьев, но в этот момент ей особенно их не хватало. Ей стало неловко от присутствия Зепара – чужого мужчины, которого она не очень хорошо знала. Мужчины, с которым она была наедине в комнате, где – убей он – никто бы и не услышал криков. Затем ее охватил внезапный страх. Его торжествующий взгляд так и норовил забрать ее душу. Взгляд заставил Валерию ощутить всю горечь, боль и тяжесть совершенного ею безрассудства – побега с незнакомцем. Будь Валерия дома и не переступи черту дозволенного, она никогда не ощутила бы тех неприятных чувств, которые испытывала сейчас, в эту минуту.
Зепар действительно вел себя как хозяин не только квартиры, но и ее души. Внутри же он испытывал к Валерии искреннюю жалость. Он уже более двух минут наблюдал, как Валерия пытается найти что-нибудь для гостя, бесконечно то открывая, то закрывая дверцы пустого шкафа, в котором несколько месяцев назад было полно еды.
– Спасибо, Лера я не голоден, да и спешу. Могу ли я попросить просто воды? – сжалился Зепар над усилиями Валерии.
– Да, конечно, разумеется, можно! – повеселела Валерия.
Она протянула Зепару треснувший граненый стакан, наполовину наполненный водой. «Бедняги! Уже воду из крана экономят. До чего же дожили и как не померли?» – подумалось Зепару. Он не хотел пить, но взяв стакан, осушил его до дна. Допив, обратил свой взор на Валерию, которая, в свою очередь, молча глядела на него, выжидая момент для того, чтобы спросить, не знает ли тот чего-нибудь об Ифрисе.
– Валерия, Ифрис погиб! – сказал наконец Зепар и, понимая, что он (от неуменья и отсутствия опыта сообщать известия о несчастье), не должным образом оповестил близкого человека, замялся.
