— Они совсем недавно узнали, что она беременна и ждет девочку, но пока не встречались с ее мужчиной. Судя по всему, с ним что-то непросто. Может быть, женат. Неясно.
— Расскажи о ее семье.
Карола подозрительно взглянула на нее.
— Когда я работаю с Уве, он рассказывает мне все, надеюсь, ты доверяешь моей профессиональной этике. Я не буду публиковать информацию, которая не представляет интереса для общественности, но мне надо понимать ситуацию в целом, чтобы правильно расставить акценты, — пояснила Эллен.
Карола разглядывала полотно, висящее перед ними.
— Это моя любимая картина. Мне кажется, она отражает двойственность жизни — постоянную борьбу со смертью, страхом и любовными страданиями. Подумать только — за красивыми фасадами всегда скрывается нечто зловещее.
Эллен кивнула, не совсем понимая, какое это имеет отношение к делу, и в душе понадеялась, что Карола не выведет ее на чистую воду в том, что касается «Умирающего денди». Она знала, как называется картина, — но этим все ее познания и ограничивались.
Карола долго и внимательно разглядывала Эллен, прежде чем продолжить.
— У Лив Линд есть сестра в Стокгольме. С родителями были не самые лучшие отношения, они не видели ее три года. Какая-то у них там размолвка вышла.
— Из-за чего?
Карола пожала плечами.
— А у тебя хорошие отношения с родителями?
Эллен не ответила.
— Ее ограбили? Какие-то вещи пропали с места преступления?
— Ее сумочка, бумажник и ключи на месте, нет только мобильного телефона.
— Вы пытались его разыскать?
— Само собой, но он выключен.
— Стало быть, вы не придерживаетесь версии ограбления?
— Мы, конечно, не можем наблюдать того, чего нет на месте преступления. Поскольку сумочка была найдена, а деньги остались в бумажнике, ограбление представляется маловероятным, однако в нынешней ситуации нельзя отбрасывать и эту версию.
— Странный выбор места для ограбления, не правда ли?
Карола не ответила.
Эллен продолжала.
— Я хотела бы связаться с сестрой Лив. У тебя есть ее имя и телефон?
— Тебе ведь не сложно самой все это узнать?
— Разумеется, но, может быть, ты замолвишь за меня словечко, чтобы она согласилась поговорить?
— Нет.
— Послушай…
Карола покачала головой.
Вздохнув, Эллен продолжала:
— Что еще вам известно? Подкинь мне хоть что-нибудь!
Карола подумала минутку, прежде чем ответить.
— Кто-то изнасиловал ее, были обнаружены следы спермы.
— Стало быть, у вас есть ДНК злоумышленника!
— Да. Но в нашем реестре правонарушителей он не значится.
Карола понизила голос.
— Она лежала у края дороги, совершенно растерзанная. Платье было задрано на голову, и на ней не было трусиков. Видимо, злоумышленник забрал с собой.
— Или их на ней просто не было, — вставила Эллен.
Эллен, 13:05
Все в редакции обратили взгляды на Эллен, когда та вошла в помещение. Здесь были коллеги из других отделов, репортеры, редакторы веб-сайта, народ из отдела экономических новостей, Лейф и мисс Марпл из отдела криминальной хроники, в котором работала она сама, и еще несколько незнакомых лиц. Вероятно, пришедшие на временную работу на лето. Совещание началось минут за пять до того. Джимми что-то рассказывал, стоя у доски, но, увидев ее, замолк. Их взгляды встретились, Эллен почувствовала, как у нее запылали щеки. Внезапно она смутилась, стала переминаться с ноги на ногу.
Молчание нарушил Лейф.
— Ух ты, кого ветром принесло! Добро пожаловать в «Вермланд», — воскликнул он. — Да-да, за лето они поменяли названия всех конференц-залов.
Он ухмыльнулся.
— Поняла, — кивнула Эллен и посмотрела на дверь, где и в самом деле было написано «Вермланд». — Красиво, — добавила она, чтобы хоть что-то сказать.
Все стулья были заняты, так что она осталась стоять.
— Да, мы теперь часть Швеции — новые времена! — продолжал Лейф.
Остальные негромко засмеялись. Лейф был известен своей нелюбовью к изменениям. На телевидении он проработал сорок лет, и, будь его воля, оно до сих пор оставалось бы черно-белым. Сам он упорно сопротивлялся всякому развитию, желая оставаться при этом самым мудрым и опытным сотрудником редакции. Это не очень вязалось одно с другим.
— Рада видеть тебя, — сказала мисс Марпл, сидевшая с ручкой в руке и в очках с цветастой розово-желтой оправой, которые и впрямь освежали ее в целом довольно угрюмый вид. В корнях светлых волос, постриженных под каре, оставалось сантиметров пять седых волос. «Она не красила волосы с тех пор, как мы виделись в мае», — подумала Эллен, хотя предпочла бы не заметить этой малозначительной детали.
— Как здорово, что ты вернулась, — весело произнес Интернет со своим характерным северным выговором. Он один из немногих еще не очерствел, ибо был молод и занимался телевидением будущего.
Остальные прохладно поприветствовали ее.
Джимми молча стоял у доски по другую сторону стола и смотрел на нее.
Внешне он выглядел подчеркнуто просто — джинсы, футболка и белые кроссовки, однако доминировал в пространстве. Вроде непритязательный, но владел всем. У него не было потребности самоутверждаться — он просто и естественно находился в центре событий.
Сейчас Эллен вдруг пожалела, что не надела что-нибудь другое, вместо короткой кожаной юбки и белой майки.
Почему он ничего не говорит? Ведь сам попросил ее приехать. Он продолжал смотреть на нее пустым взглядом. Она попыталась улыбнуться, но, не получив ответа на свою улыбку, отвела глаза, убеждая себя, что ему приходится держаться профессионально.
— Как твое здоровье? — спросил Интернет. — Снова выходишь на работу?
Эллен осознала, что вместе со всеми привыкла считать «Интернет» его именем. Она покачала головой.
— Может быть, скоро. Посмотрим.
— Предлагаю на этом завершить совещание, — сказал Джимми. — Эллен, ты не могла бы зайти ко мне в кабинет?
— К тебе в кабинет? — переспросила она. — Даже так?
Ей пришлось почти бежать, чтобы поспевать за его большими шагами и быстрым темпом.
— Да, у нас тут летом произошли кое-какие изменения. Мне стало сложно работать, не имея отдельного кабинета.
Он открыл дверь и жестом пригласил ее войти.
— Сама понимаешь, со всей этой реорганизацией мне необходима возможность побеседовать наедине.
