— В среду и четверг пожарная команда Нючёпинга усилила свое присутствие в Стентуне, чтобы обеспечить безопасность общественности. Расскажите, пожалуйста, подробнее.
— В данный момент мы наблюдаем волнение среди населения, и пытаемся сделать все, что в наших силах, чтобы поддержать людей, — сказала начальник спасательной службы Малин Перссон. — Мы хотим показать, что занимаем активную позицию против всякого насилия.
— Что именно вы делаете?
— Мы ездим по деревне, общаемся с людьми, отвечаем на вопросы и стараемся придать уверенности. Мы здесь, чтобы продемонстрировать наше уважение и солидарность.
Эллен повернулась к камере и прищурилась, чтобы не ослепнуть от яркого солнца.
— Полиция заинтересована в том, чтобы войти в контакт со всеми, кто находился в этой местности в воскресенье вечером и в ночь с воскресенья на понедельник.
Она назвала телефон для обращений и проговорила общую информацию.
— Лив Линд была жизнерадостным человеком и жила, как все другие, говорит ее сестра в интервью четвертому каналу.
Только это и могла использовать Эллен, и это не было ложью — разве что чуть приукрашенной правдой. Однако это придавало программе более личностный оттенок.
— Никто пока не задержан. Убийство остается загадкой. Неизвестно, что убитая женщина делала в Стентуне, так что полиция надеется на вашу помощь.
Убрав микрофон ото рта, Эллен посмотрела на каменную стену, огибавшую церковь и кладбище.
— Черт, как они орут! — сказал Андреас.
Компания детей и подростков кричала и пихала друг друга. Со стороны это мало походило на игру.
— Ну вот, они опять завелись, — заметила Ингер Скуг, вышедшая на парковку. — Я услышала, что они здесь. Надеюсь, они зайдут внутрь, так что мне удастся с ними поговорить. Еще в начале летних каникул мы получили сведения о том, что шумная компания собирается в окрестностях Стентуны, они кричат, пугают и толкают детей и взрослых.
Эллен почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Почему?
Она узнала парня с короткими светлыми волосами и ту самую девицу по имени Беа. Достав телефон, она нашла фотографию девушек в «Культуруме» и отметила, что некоторые из них здесь.
— Хороший вопрос. Подводные течения общества? Думаю, их пугает будущее, при этом они отвергают отжившие нормы и испытывают гнев. Мы пытались поговорить с директором школы. Это компания из Нючепинга, к которой подключились и наши дети. Не знаю, чем они занимаются и на что способны. С ними общество потерпело неудачу.
Пастор покосилась на ребят, толпившихся в стороне.
— От кого-то я слышала, что полиция начала допрашивать детей в связи с убийством.
Эллен, 18:20
— Дети? Неужели это и есть новая версия следствия?
Эллен уселась за один из трех свободных столиков в крошечной пиццерии у трассы номер 52 в Стентуне.
— Как получилось, что я ничего об этом не знаю?
Она начала гуглить, но ничего по этому поводу не нашла, даже на «Флэшбек».
Андреас заказал себе светлое пиво.
— Ты хочешь?
В ответ она покачала головой.
— Нет, спасибо, я пиво не пью.
— Я голоден как волк. Пицца, кебаб, шницель, фалафель, гамбургер. Хочу все! Но придется ограничиться пиццей с бананом и карри.
Он уселся напротив Эллен.
— Дети? Но ее вроде бы изнасиловали, разве нет?
Они задали полицейским несколько вопросов, однако те отказались комментировать новую версию. Эллен пыталась дозвониться до Бёрье Свана, чтобы получить у него подтверждение, но тщетно — вероятно, он решил никогда больше не отвечать на ее вопросы, а Кароле ей звонить не хотелось — во всяком случае, вскоре после ее недавнего обморока. На следующее утро она собиралась выйти на работу, хотя врачи рекомендовали ей сесть на больничный. Работа была для нее всем — и Эллен опять невольно провела параллель с собой.
Она оглядела Андреаса, который сидел напротив нее в своей футболке на несколько размеров больше, мешковатых джинсах, гигантских сникерсах, с большими наушниками вокруг шеи и татуировками на руках. Он был хорош собой и всегда ей нравился — еще с тех пор, как они встречались несколько лет назад. Тогда его называли «парень из молодежной передачи» и на руке у него чуть было не появилась татуировка с именем Эллен. Но теперь он стал всего лишь добрым другом, а татуировки рассказывали о жене и двух детях.
Во всем он опередил ее на несколько световых лет.
— Что ты об этом думаешь? — спросила она его.
— Даже не знаю, но компания отвязных подростков — это серьезно. Все мы — дети своей эпохи, Все мы — дети своей эпохи, Неужели, милая мамочка, Ты боишься своих же детей? — прохрипел он и состроил гримасу, пытаясь казаться грозным.
— Что?
— Национальный театр. Иногда у меня возникает вопрос, в каком захолустье ты выросла. Совсем не ориентируешься в популярной культуре.
Эллен приподняла брови.
— Хорошо, кто сейчас поет по радио?
Песню она знала, могла бы даже подпеть в припеве, но имени вспомнить не могла.
— Назови шведского серийного убийцу! — парировала она.
— Да брось, — усмехнулся Андреас. — Думаю, пастор права. Сами знаем, какими мы были в этом возрасте — когда нам казалось, что во всем виновато общество.
Ему принесли пиццу, и он заглатывал кусок за куском.
— Не хочешь попробовать?
Эллен покачала головой, поднялась, подошла к хозяйке заведения и спросила, не возникало ли у них проблем с компаниями подростков. Женщина ответила кратко и уклончиво, что ничего такого не было. Эллен засомневалась, правду ли она говорит — или, может быть, ее дети тоже входят в такую компанию?
Она снова уселась напротив Андреаса.
— Риск подвергнуться нападению, как это случилось с Лив Линд, невелик. Выбор места убийства, как бы это сказать… не столько выбор, скорее все произошло спонтанно. Как тебе кажется?
Он кивнул с полным ртом.
Эллен зашла на страничку ювелирного магазина и выбрала раздел «кольца». Просматривая различные модели, она пыталась найти то, что было у Лив Линд. Возможно, это и было кольцо по случаю помолвки, но в таком случае она носила его не на том пальце.
В телефоне зажужжало. Новое сообщение по электронной почте. Оно было от Интернета, который проверил заявления, поданные на Эллен. Они были отправлены с двух разных адресов. Ни в одном из них не содержалось конкретного адреса или намека на отправителя. Те, кто отправил сообщения, разными способами высказывали одну и ту же мысль: если это повторится, они заявят в полицию, поскольку относятся к происшедшему со всей серьезностью. Оба письма были анонимными. Сформулированы они были по-разному, однако отправлены с одного IP-адреса.
