Несколько мгновений они смотрели друг на друга.
— Иди ко мне, — сказала она, хотя и понимала, что это неправильно.
— Эллен…
— Иди ко мне.
— Нельзя. Я должен ехать.
Казалось, ничего уже не имеет значения. Эллен словно ринулась вниз со скалы. Что бы ни случилось теперь, она все равно упадет. Но сейчас у нее не было сил думать о Бианке и Жанетт, о каких бы то ни было последствиях.
— Перестань кусать губы, Эллен Тамм.
Он покачал головой, стянул с себя футболку и шагнул к Эллен.
Кожа у него была оливкового цвета, грудь гладкая. Никогда ни один мужчина не привлекал Эллен так, как Джимми. Он расстегнул брюки, но прежде, чем лечь в постель, снял со стены портреты и повернул к стенке.
Она засмеялась от счастья, когда он лег рядом.
Кожа его показалась ей такой горячей.
— Ты даже не представляешь, как я скучал по тебе.
Он осторожно поцеловал ее.
— Расслабься, — прошептал он, гладя ее по щеке, скользнув рукой по плечу к груди. Приподняв на ней ночную рубашку, он осторожно коснулся губами соска.
Эллен закрыла глаза и почувствовала, как тело постепенно расслабляется.
Эллен, 09:30
— Доброе утро, — поприветствовала их Маргарета, когда они спустились в кухню. — Так ты остался у нас ночевать? — спросила она Джимми.
— Да, спал в гостевой комнате, — поспешила вставить Эллен, прежде чем Джимми успел ответить.
— Ах, вот оно что. Ну хорошо.
— Да, именно, — кивнул Джимми. — Спасибо, что приютили. Вчера было уже так поздно, что я решил отправиться в обратный путь поутру.
— Кофе готов, так что угощайтесь. Я работала в саду. Понюхай этот потрясающий кориандр, я сама вырастила, — сказала Маргарета, сунув ему под нос растение.
Эллен от души понадеялась, что это не те стебельки, на которые помочился Дидрик.
Джимми покорно понюхал — казалось, стебли щекотали ему нос.
— А это разве не петрушка?
— Что? Нет, — Маргарета тоже понюхала свое растение. — Ах да, конечно. Ты хорошо разбираешься в садоводстве?
— Нет, — ответил Джимми, проводя рукой по волосам. — Я только играл в футбол на траве — больше никакого отношения к саду не имею. Но я люблю готовить и обожаю приправы. Кофе выпью с удовольствием, спасибо.
Маргарета достала из шкафчика чашку и остановилась на месте.
— Как поживает маленькая Бианка? Ей ведь, наверное, уже два годика?
Эллен поняла, что мама прочла свою подсказку, и покраснела. Создавалось впечатление, что они с мамой только и говорили, что о Джимми.
Тот слегка удивился вопросу.
— Э-э… Да, спасибо, все хорошо. На выходных она у родителей жены в Вестеросе.
Эллен опустила глаза. То, о чем она предпочла забыть пару часов назад, сейчас снова ударило в солнечное сплетение с такой силой, что ей пришлось согнуться пополам, чтобы не закричать.
— Что с тобой, Эллен? — спросила Маргарета, кладя руку ей на спину.
— Ничего страшного. Наверное, я просто проголодалась, — ответила она, хотя меньше всего на свете ей сейчас хотелось думать о еде.
Они уселись в кухне вокруг старого раскладного стола. Маргарета поставила чашки и налила кофе.
— Чего тебе хотелось бы, Эллен? У нас ничего особенного нет. К сожалению, гостиничный завтрак предложить не могу, если вы на это рассчитывали.
Эллен молча покачала головой.
— Эллен сейчас не в состоянии работать, — продолжала мама. — Не знаю, известно ли тебе, как ей было плохо…
— Мама!
— Как у вас тут красиво, — сказал вдруг Джимми и огляделся, а потом перевел взгляд на вид за окном. — Хорошо жить у воды.
— Ты так считаешь? — переспросила Маргарета. — Каждый день мне приходится смотреть из окна на озеро, отнявшее у меня дочь.
— Мама, пожалуйста… Не уверена, что Джимми интересно все это слушать.
Джимми положил руку на колено Эллен под столом и так взглянул на нее, что она умолкла.
Маргарета продолжала.
— Пятнадцать лет я не могла заставить себя спуститься к пляжу. Сейчас все нормально. Хотя я все равно каждый раз вспоминаю о том, что случилось. Раньше там был маленький пляж, теперь он весь зарос. Помнишь, как мы боролись с тростником?
Эллен кивнула, но заерзала на месте.
— Чего мы только ни делали! Подрывали дно и присыпали песком. Помню, столько сил было потрачено. Потом мы бросили это дело.
Она пожала плечами.
— Там было много кувшинок, которые мы пытались вывести.
Эллен инстинктивно сжала подвеску-кувшинку на шее.
Мама задумчиво посмотрела на нее.
— Кулон Эльзы лежит где-то на дне, под илом.
У Эллен закололо в кончиках пальцев.
— Разные мысли приходят в голову, когда я спускаюсь туда. Как сложилась бы жизнь у Эльзы, если бы она была жива? Просто невыносимо думать о том, чего она лишилась, моя девочка.
— Очень сочувствую, что вам довелось пережить такое. Хорошо понимаю, что после этого невозможно жить дальше как ни в чем не бывало. Все меняется.
Маргарета кивнула.
— У нее наверняка все было бы хорошо, я просто убеждена в этом. Сейчас у меня точно уже были бы внуки.
Эллен больно было видеть, как глаза мамы наполняются слезами. В ней нарастала физическая боль, от которой она, казалось, вот-вот рассыплется на части. Опустив руки под стол, Эллен тихо щелкнула пальцами.
Рука Джимми быстро оказалась там же и сжала ее ладонь.
Маргарета глядела в окно.
— Как бы она выглядела во взрослом возрасте?
Переведя полные слез глаза на дочь, она встретилась с ней взглядом.
Потом резко встала и отошла к кофейнику. Зачем мама все это затеяла?
— Ладно, не будем обо мне. Чем занимаются твои родители? — спросила Маргарета со слезами в голосе.
— Вы имеете в виду — где они работают?
— Мама, что за странный вопрос?
— Все нормально, — ответил ей Джимми. — Моя мама работает в прачечной, а у папы своя строительная фирма в Мальмё. Они родом из Сербии. Из Белграда.
— Вот как? А ты родился здесь?
— Да, в Мальмё.
— Понятно. Я просто подумала про твое имя, Джимми.
— Мама очень хотела, чтобы меня звали как-то по-шведски. Думала, мне так будет легче влиться в шведское общество. А получилось, что она выбрала для меня имя на «и»
[13].
