***
— Каюту капитана осмотрели? — крикнул чернобородый коротышка-предводитель, обращаясь к команде. — Забирайте все ценное, перегоняйте пленных. Галеру затопить!
— Капитан, не горячись, это неплохая посудина, — возразил коренастый моряк с уродливым, пересекающим лицо шрамом.
— К дьяволу балласт! Нам некогда! Нужно как можно скорее прийти на базу и сгрузить рабов. Пусть торгаши озаботятся их продажей, — оскалил гнилые зубы главарь. — У нас есть дела поинтересней: из Акры в Палермо вышел купеческий караван, груженный пряностями и шелком! Нам нельзя опоздать!
Габриэль стал пленником дважды. Судьба неутомимо доказывала ему, что сарказм — ее конек. Их галера, на корме которой находилась каюта Музаффара, увлеклась погоней за одиноким нефом и не заметила, как сама стала добычей. Судно попало в поле зрения венецианских пиратов, и более крупная триера без труда настигла мусульман. Учитывая то, что гребцы на венецианском судне были свободными людьми и при необходимости могли вступить в бой, атакующие имели значительный численный перевес. Поэтому кровопролитный абордажный бой длился недолго. Мусульманские моряки, защищая жизнь Музаффара, полегли все до единого. Последних раненых добили у него на глазах. С жизнью галерных рабов тем более никто не считался: шальные стрелы и острые сабли заметно проредили их ряды. Но профессиональная способность уклоняться от разящих ударов спасла Габриэля, использовавшего вместо щита тело своего зарубленного соседа по скамье. Упокой, Господи, его душу!
Поначалу пленный шевалье обрадовался, решив, что его освободят. Но, вслушавшись в речь моряков, говоривших на лингва-франка
[80], как и любое разношерстное пиратское братство, понял: надежды тщетны. Цель венецианцев — грабеж, добыча, выкуп. Неприбыльное спасение христиан из плена они оставляли Богу.
Разбойники отчалили от потопленной мусульманской галеры и, громко крича, стали делить награбленное. В руке у долговязого матроса сверкнул огромный изумруд, оправленный в золото, и капитан властно выхватил его.
— Судя по вещам из главной каюты, мы захватили весьма важную птицу, а не простого капитана, — рассматривая камень в солнечных лучах, задумчиво размышлял он вслух.
— А если самим запросить за него выкуп? — еле слышно отозвался моряк со шрамом и, поглаживая кадык, сглотнул слюну.
— Подумаем, Батиста, — прищурив глаза, медленно отозвался капитан.
Они отошли на корму, устроившись возле связанного Габриэля.
— Антонио, изумруд в твоей руке стоит как вся наша галера. Добавь к нему дорогущую одежду из парчи и шелка с жемчужными пуговицами из его сундуков…
— Я похож на недоумка? Или, может, не разбираюсь в камушках? — ощетинился капитан. — Что у тебя на уме? Выкладывай!
— Предлагаю вначале высадиться на нашем острове северней Кандии. Там мы спрячем богача и обмозгуем, как лучше получить за него выкуп, а затем уж займемся остальными пленниками.
— Если мы скроем одного, то и остальных нельзя показывать. Ты же знаешь наш договор с другими каперами: мы честно сгоняем пленников в общую кучу, чтобы легче было их сбывать, а затем делим деньги поровну. Каперы не простят нам жульничества. Кто-нибудь из рабов обязательно проболтается о выжившем хозяине…
— Не успеют, глубокое море спрячет всех, — Батиста сделал выразительный жест большим пальцем по шее.
— Рискнем! — согласился Антонио и окликнул одного из матросов: — Марио, подведи к нам сарацина в зеленом халате.
Несмотря на связанные за спиной руки, крепко сложенный Музаффар высоко держал голову и равнодушно взирал на пиратов.
— Рассказывай, сарацин, кто таков? — подбрасывая на руке изумруд, спросил капитан. — Чего надулся как сыч? Не понимаешь?
— Я родственник аль-Муаззама и могу заплатить за себя хороший выкуп, — зазвучала в ответ неспешная арабская речь.
— Поговорили! — Рассерженный Батиста брызнул слюной. — Ты совсем не понимаешь лингва-франка?
Сарацин, усмехнувшись, пожал плечами. Его высокомерный вид и без перевода давал понять: говорить на любом языке, кроме арабского, он считал ниже своего достоинства. Взбешенный наглой самоуверенностью пленника и собственным бессилием, Антонио вскочил и, стукнув о борт кулаком, разразился затейливой морской бранью.
Вслушиваясь в эту необычную беседу, Габриэль лихорадочно прикидывал свои шансы. И в конце концов решил примкнуть к Музаффару, договорившись с ним о собственной участи. Рассчитывать на милосердие пиратов было бы безумием, а предлагать за себя выкуп не имело смысла. Дорога на север Франции и обратно обойдется гонцу дороже, чем сможет предложить управляющий Готье. Да к тому же несколько месяцев назад, собирая деньги на приличную военную экипировку, Габриэль обобрал собственное поместье до нитки. Теперь у него в замке шаром покати!
— Предлагаю помощь! — громко произнес шевалье, обращаясь к пиратам.
Его уверенный голос и твердый взгляд обратили на себя внимание трех пар удивленных глаз. Капитан сообразил быстрее всех — в его взгляде появилась надежда. Габриэль, обращаясь уже к нему одному, продолжил:
— Я немного знаю арабский язык — могу переводить. А вы за это меня освободите.
— Хорошо! Пятнадцать безантов
[81], и ты свободен как ветер, — хохотнул капитан, понимая, что сила на его стороне, а значит, он может диктовать условия.
— Договорились, — кивнул шевалье и обратился к сарацину на ломаном арабском: — Уважаемый сеид! Я могу выступить посредником в вашей сделке, но при одном условии — вы выкупите и меня.
— Буду благодарен тебе. — Самообладание изменило Музаффару, и на его лице отразилось искреннее удивление. — Но почему ты не хочешь остаться со своими единоверцами?
— Не всегда единоверцы лучше заклятых врагов, — криво усмехнулся Габриэль. — За меня требуют пятнадцать безантов. Надеюсь, для вас это небольшая сумма?
— Доступная. Но, заплатив, я приобрету раба?..
— Был бы у меня другой выход…
— Хватит тарабарщины! — Антонио нетерпеливо хлопнул ладонью по колену. — Ближе к делу! Кто он?
— Родственник дамасского амира.
— Вот это добыча! — присвистнул Батиста. — Думаю, тысячу безантов его жизнь потянет?
— Не мелочись! — ошалев от непомерной удачи, расхохотался капитан. Отсмеявшись, он шепотом вынес решение: — Попросим две! По восемьсот нам с тобой, а остальные разделим между членами команды. Переведи: две тысячи безантов и пятнадцать за тебя, — обратился он к Габриэлю.
Именитый сарацин не моргнув глазом согласился, и крохотный скалистый островок в Эгейском море принял в свои объятия двух новых постояльцев. Здесь в небольшой лачуге жила лишь семья пастуха. Они разводили коз, снабжая пиратов свежим сыром и вяленым мясом, а те привозили им муку, соль и нехитрую домашнюю утварь.
