Конечно, женщины не оставались в стороне от процесса. В начале сентября 1930 года Марис Басти установила рекорд по продолжительности полета благодаря неожиданному, но коммерчески перспективному шагу: кёльнской воде, которой она щедро пользовалась во время 37-часового пути! «Победа – это бунт, мечта, которая подошла к концу», – сказала она.
Создавая Vol de Nuit в 1933 году, Жак Герлен, конечно же, вспоминал этот перелет. Аромат был назван в честь романа Антуана де Сент-Экзюпери, который два года назад получил приз Femina. Жак отдал дань уважения своему другу, поэту-авиатору, обожаемому женщинами за героизм. Десять лет спустя, во время войны, жена Сент-Экзюпери, Консуэло, написала своему мужу пламенное письмо: «Мой дорогой […] Я вознаграждена за все, вы сказали «да». Я ваша. И по-прежнему остаюсь вашим спутником каждый час. Мое пальто залито слезами. Я думаю о вас. Только мелочи порой служат мне утехой. Изгнанная из Франции, я вдыхаю аромат Vol de Nuit от Guerlain».
Радость творчества Герлена омрачило горе. 1933 год был отмечен трауром: Габриэль, единственный наследник основателя династии после смерти Эме, умер в возрасте восьмидесяти двух лет. Мария, жена Раймона, умерла вскоре после того, как подарила ему четвертого ребенка.
Семья в Менёль
В пасхальные выходные, на День Всех Святых и во время каникул вся семья собиралась в поместье в Менёль, чтобы поддержать друг друга и пережить общее горе. В этой области было уже не менее двенадцати семейных домов. Пьер был избран мэром в 1931 году. Владение насчитывало несколько особняков, а у главного здания был разбит небольшой пруд и обустроен 25-метровый бассейн, где дети могли резвиться в солнечные дни.
Как и его отец, он с удовольствием презирал «фею электричества» и навязывал своим родственникам освещение масляными лампами, а каждый из его пяти детей получал по свечке в день. В местной прессе возникли споры и разногласия по поводу соблюдения строгих принципов воспитания и осуждения скупости буржуазной семьи.
Жизнь в Меснюле позволяла вкусить райскую гармонию.
Дети свободно играли в компании своих многочисленных двоюродных братьев и сестер, гуляли по дорожкам, обсаженным ежевичными кустами, и поедали ягоды. Мужчины отдыхали в креслах, курили и балагурили о будущем компании. Тем временем женщины присматривали за домом и потомством, распределяя поощрения и наказания.
1932 год был богат на браки и появление детей у Жака и Лили.
Их единственная дочь, Элен-Андре, вышла замуж за молодого человека из хорошей семьи, Антуана де Клермона, который был на два года старше ее. Его бабушка по отцовской линии, Маргарита Грос, погибла в страшном пожаре Благотворительного базара 4 мая 1897 года. Это было единственным заметным событием в семейной истории, и жених рассказал об этом с волнением, вызвав огорчение у слушателей.
Двадцать седьмого февраля Жан-Жак, старший сын Жака, женился на Селине Поль, известной как Нелли, который было двадцать три года. Красивая партия, позволившая породниться с Жерве. Ее семья, Корбьер, владела конезаводом Нонан-ле-Пен, расположенным рядом с конюшнями Монтагю. Этот завод был заложен ее дедушкой Анри. Ее отец Поль, коневод, женился на Маргарите Жерве, сестре Шарля, который владел поместьем «Цветущие сады» в Марли-ле-Руа. В его великолепном парке, оформленном в стиле ар-деко, собиралась парижская богема. Он стал наследником своего деда Шарля Жерве, создателя знаменитого сыра «Пети-Сьюз». Нелли и ее брат Жак Корбьер унаследовали состояние своего дяди Чарльза, у которого не было собственных детей.
Светская дама и кокетка, Нелли любила красивые вещи, у нее был вкус и соответствующие привычки. Она впитала их от родителей, для которых кулинария была возведена в ранг искусства. Отличная наездница, она изящно смотрелась в дамском седле. Став замужней женщиной, Нелли пользовалась духами Sous le Vent, уединяясь для утренних ритуалов в своей ванной комнате, полной флаконов с духами, пудрениц, теней и кремов. Ее всегда сопровождал шлейф аромата, оставлявший неповторимый след. В том же году родился их старший сын, Патрик-Жак.
Появление Жака не нарушало привычного течения жизни. По прибытии он всегда доставал из карманов пиджака знаменитый пакетик с нарезанной на полоски бумагой, пропитанной новыми ароматами. Он долго вдыхал их, пытаясь выжать из этих упражнений максимум обонятельных впечатлений, способных направить его на путь создания нового шедевра. Иногда он клал эти образцы на каминную полку в гостиной, отходил, издали пытался уловить запахи и делал пометки в записной книжке.
Устав от этих «сеансов примерки», сравнимых с трудом модельеров, Жак баловал себя другими радостями: это были сад, лошади и теннис. Он даже построил корт, на котором разгорались нешуточные семейные баталии.
Тем не менее он всегда возвращался к своим образцам и записным книжкам. Жак с готовностью давал советы своему племяннику Жан-Пьеру, который в 1933 году попытался создать собственные духи Loin de Tout. В 1934 году феминистка Луиза Вайс агитировала за избирательные права женщин, и Герлен узнал, что на площади Бастилии активистки символически бомбили жандармерию… рисовой пудрой! Душились ли они парфюмами от Guerlain?
Движение мира
Жизнь Жака до краев была наполнена запахами.
Подобно музыканту, оттачивающему гаммы, в следующем году он пересмотрел свой давний аромат Cuir de Russie (духи напоминали запах кожаных сапог русских солдат во время войны 1870 года, смазанных для водонепроницаемости березовым дегтем; эта ассоциация и породила название).
В 1924 году Эрнест Бо интерпретировал долгие, животные и дымные ноты знаменитой императорской гвардии. Но Жак хотел смягчить запах кожи и дерева, заменив клубы табачного дыма ароматами цветов – восточного жасмина, гардении, розы, сирени и иланг-иланга. Основное звучание он усилил нотами березы и теплого мускуса. Он даже немного усовершенствовал парфюм Mitsouko, который по-прежнему очаровывал эмансипированных женщин.
Бунтарские 1920-е годы, ставшие для некоторых мужчин поистине ужасными, прошли. Большинство женщин полагали теперь, что бунт устарел и они уже завоевали все возможное и получили больше, чем могли себе представить после окончания Первой мировой войны.
Женские идеалы тоже постепенно менялись. Грета Гарбо и Марлен Дитрих уже выступали конкурентками Оливии де Хэвилленд, Джин Харлоу, Джинджер Роджерс и Кэтрин Хепберн. Голливуд триумфально шел по миру со страданиями и тоской, с кинозвездами и недостижимыми богинями. Раймон, вернувшийся из Соединенных Штатов, оценил влияние нового женского образа на общественное мнение.
