На помощь приходят пираты
И снова погода и богини обернулись против Митридата. В Черном море бушевал еще один чудовищный шторм. Все говорили, что эту бурю послала богиня Артемида. Она пришла в бешенство, поскольку несколько пиратов Митридата разграбили ее храм в Приапе — место, славившееся великолепным вином и всевозможными неприличными и развратными обрядами. Пираты «развлеклись» в Приапе по пути, отправляясь на помощь воинам и народу Лампсака (об этом уже было рассказано выше). Теперь сильные ветра и вздымающиеся волны разрушили около шестидесяти кораблей Митридата. Потом еще много дней море выбрасывало на берег обломки — и почти 10 тысяч раздутых, искалеченных трупов.
В самый разгар бури собственный корабль Митридата, нагруженный сокровищами и атрибутами царской власти, был поврежден; его заливали бушующие волны. Корабль начал тонуть. К нему подплыла легкая бригантина. Ее вели пираты: их атаман Селевк из Киликии прибыл на помощь царю. Спутники Митридата, боясь, что флибустьер задумал что-то нехорошее, просили царя не оставлять корабль. Однако Митридат и Селевк были старыми друзьями; Митридат уважал пирата за познания в морском деле, а его корабль был быстрым и прочным
[420].
Митридат отважно перепрыгнул через борт на качающуюся доску маленького кораблика, доверив свою жизнь пиратам. Они исчезли в провале ревущей бури. Придворные уже не надеялись снова увидеть царя.
Несмотря ни на что, Митридат и его спасители-пираты добрались до Гераклеи. Сообщники отвлекли граждан пышным пиром за пределами города, в то время как Митридат, Селевк и его пираты пробрались в город. На следующее утро царь собрал народ, радостно приветствовал их как освободитель и раздал всем золотые и серебряные монеты. Оставив в Гераклее гарнизон из 4 тысяч человек с командиром-галатом по имени Коннакориг, Митридат и его пираты отплыли по бурному морю и в плохую погоду домой, в Синопу
[421].
Из Синопы Митридат отплыл в Амис. Обдумав здесь ситуацию, вспомнив свои многочисленные чудесные спасения из лап смерти, Митридат остался оптимистом. Ситуация, безусловно, была опасная, но его подданные в Понте держались крепко и готовы были храбро сражаться против римлян. Что же теперь предпримет Лукулл? Может быть, он уйдет, посчитает, что нейтрализовал Митридата, или же будет преследовать царя и войдет в Понт? Как обычно, Митридат хотел предусмотреть все случайности.
Митридат не мог позволить всей своей большой семье и гарему попасть в руки римлян. Было невыносимо думать о том, что они переживут ужас, изнасилования и пытки перед тем, как их притащат в Рим и убьют в самом волчьем логове. Многие из его детей уже были в безопасности в Боспорском царстве. Другие члены царской семьи, в том числе и его сестра Нисса, были заперты в башне в Кабире. Его любовница Стратоника и сын Сифар также были в Кабире. Дрипетина, любящая дочь Митридата с двойными зубами, была повелительницей Лаодикеи — ради безопасности она перебралась в крепость Синора в сопровождении Менофила, достойного доверия врача-евнуха
[422].
Митридат решил послать остальных своих домочадцев в крепость в Фарнакии на скалистом восточном берегу Понта, в страну своих старых союзников, «народа башен». Этот караван сопровождали евнухи; в числе путешественников были две незамужних сестры царя, Роксана и Статира, царица Монима и Береника, наложница с Хиоса со своей матушкой.
Спустившись в тайные подвалы в Синопе, Митридат наполнил ларец огромным количеством золота и драгоценных подарков. Он приказал одному из придворных передать это сокровище его союзникам в Скифии в обмен на дополнительную помощь. Однако, хотя царь об этом и не подозревал, этот человек был скорее оппортунистом, нежели оптимистом. Он сбежал и передал это сокровище Лукуллу. Царь, не смутившись этим, послал вестников своему сыну Махару, правившему тогда Боспором, и своему зятю Тиграну, прося их о помощи. Митридат поставил командовать над городом Амисом своего специалиста по осадному искусству, Каллимаха. Со своим другом Дорилаем, магом Гермием (греко-бактрийское имя) и остальными приближенными Митридат отправился в свою крепость Кабиру на зиму 72/71 г.
Из этой прочной базы он и Дорилай набрали новую армию, собрав около 40 тысяч пехотинцев и 4 тысячи кавалеристов. Большинство современных историков считают, что ни Махар, ни Тигран не ответили на срочные сообщения Митридата. Однако эти новые подкрепления, безусловно, прибыли из Скифии и Армении. Согласно Мемнону, Махар собирался послать в Синопу зерно и припасы, и дочь Митридата Клеопатра убедила Тиграна помочь ее отцу
[423]. Некоторые подкрепления должны были защитить Амис и Синопу. Митридат также разместил гарнизоны и разведчиков по дорогам в Кабиру, чтобы весной они следили за приближением Лукулла. Он поставил своего сына Феникса от финикийской наложницы командиром, приказав ему устроить огненные маяки от границ до Кабиры, чтобы сигнализировать о движении римских войск.
Лукулл оказался в тупике. Он официально — и преждевременно! — заявил о победе над самым страшным врагом Рима, а потом позволил Митридату ускользнуть. Между тем мерзкий Помпей не только подавил мятеж в Испании, но и приписал себе (как многие говорили, не вполне честно) все почести за подавление великого мятежа рабов в Италии. Спартак был убит, и 6 тысяч его сподвижников были распяты на крестах вдоль Аппиевой дороги. По совершенно разным причинам эти волнующие новости огорчили как Митридата, так и Лукулла. Митридат потерял важного политического союзника в Италии; конкурент Лукулла Помпей теперь восходил на вершины власти.
У самого Лукулла запасы тоже подходили к концу. Боевой дух его легионов был шатким, легионеры ворчали — пограбить, дескать, некого. Многие в штабе Лукулла советовали ему бросить воевать. Лукулл игнорировал эти советы. Он понял, что единственный способ остановить Митридата — это убить его. Римлянин приказал своей армии вторгнуться в Понт: как раз это и предвидел Митридат. Для этого Лукуллу пришлось нанять 30 тысяч галатов. Каждый из этих «вьючных» галатов тащил на плечах целый бушель пшеницы, плетясь за римскими легионами
[424].
Вторжение в Понт
Когда римляне перебрались в Западный Понт, они встретились с необыкновенным богатством и изобилием. Воины Лукулла захватили столько добычи и столько пленных, что от такого избытка цены на все серьезно упали. Цена раба-мужчины снизилась до 4 драхм, а вол продавался за драхму (дневной заработок легионера). Когда они шли по Митридатовой стране изобилия, воины, которые раньше с воплями требовали добычи, теперь бросали или уничтожали потерявшее ценность добро — или пленных.
