Митридат пересмотрел свой план побега. Объявленная вне закона армия шла вперед день и ночь, она была уже за истоками Евфрата. Несколько воинов Митридата, происходившие из этих гор, работали проводниками. Эта область кишела змеями, ядовитыми для иностранцев (на местных жителей яд не действовал). По тайным лесным тропинкам они прошли через земли царских союзников гениохов и «народа башен». Через три дня отряд достиг Колхиды. У Фазиса они могли воссоединиться с евнухом Бакхидом и пиратом Селевком, которые отправились в Колхиду после падения Синопы в 70 г. до н. э. Здесь, как сообщает нам Аппиан, Митридат остановился и «вооружал тех, кто был с ним или к нему подходил». «Народ башен», гениохи, иберы, албанцы, возможно, соаны — воины с отравленными стрелами и странное племя, известное как поедатели вшей
[488].
В стране Золотого руна
Армия Митридата пересекла реку Фазис. В долинах, густо заросших травой, важно расхаживали красно-золотые птицы с радужными сине-зелеными головами и длинными хвостами. Фазисские птицы, известные сегодня как фазаны, ценились за их сочное темное мясо. Митридат повел свою армию дальше на север: дорога кончилась там, где Кавказские горы упираются в Черное море. Здесь, в Диоскурах, торговом городе с мягким климатом, они провели зиму 66/65 г. до н. э.
В начале правления Митридата его армия пыталась покорить в этих горах «одичавших» ахейцев, но потеряла множество людей, пострадав от засад противника и сильных морозов. С юности Митридат увлекался мифологией этой земли. Где-то в горных лугах над его лагерем Медея однажды собирала магические растения и жидкий огонь. Среди снежных скал Кавказа Геркулес освободил Прометея от его цепей. Здесь закончились поиски Золотого руна: античные авторы объясняют, как жители Колхиды использовали шкуры телят для добычи прекрасного золотого песка, который несли реки, бравшие истоки на Кавказе
[489].
Во время этого стратегического отступления, как говорит Аппиан, Митридат «задумал немалое дело, и не такое, на которое мог бы решиться человек, находящийся в бегстве». Помпей приближался к Колхиде, собираясь зажать Митридата между морем и непроходимыми горами. И все же, удивляется Аппиан, неугомонный Митридат следовал своему «фантастическому плану» крайне уверенно и энергично. План действительно был выдающийся. Пантикапей в Крыму должен был стать новым центром его Черноморского царства. Боспор в этот момент находился в руках Махара, последнего оставшегося в живых сына Митридата и Лаодики, его сестры и первой жены. К сожалению, Махар последовал по ее изменническому пути и заключил мир с Лукуллом, пока его отец сражался за свою жизнь и мечту. Итак, Митридат собирался, «отобрав страну, где властвовал его сын, оказавшийся по отношению к нему неблагодарным, вновь воевать с римлянами». Митридат потерял контроль над Черным морем, но большая часть народов, живших вокруг него, сохраняла с ним союзнические отношения. Поэтому первым шагом к осуществлению его хитроумного плана было путешествие вокруг Черного моря по часовой стрелке. Огибая Азовское море, Митридат должен был пересечь Скифию и Сарматию и дойти до Крыма. По пути он, разумеется, намеревался найти еще сторонников и союзников
[490].
На бумаге этот план выглядел вполне осуществимым, но поражает своей невероятной смелостью. Митридат собирался пересечь Большой Кавказ, монолитную стену гор между Европой и Азией, которая тянется на протяжении около тысячи миль (1609 км) от Черного моря до Каспийского. Высочайшие ее точки составляют 8 тысяч футов (5,5 км). Митридат и его маленькая армия собирались предпринять попытку перехода весной 65 г. до н. э., бросив вызов снегу и льду, крутым тропам и опасности лавин.
Последняя стадия этого грандиозного плана, как утверждает Аппиан, была еще более дерзкой. После возвращения Боспорского царства Митридат собирался застать Рим врасплох. Он хотел начать войну с римлянами из Европы, пока Помпей был занят в Азии. Митридат отправился бы на запад, пройдя через земли дружественных ему роксоланов и бастарнов и обогнув Карпаты, вышел бы к Дунаю. Его непрерывно растущая армия прорвалась бы на северо-запад через Паннонию, и затем, повторяя подвиг Ганнибала, Митридат пересек бы Альпы и вторгся в Италию с севера.
Колхида: игра в кошки-мышки
Где же был Помпей в то время, когда Митридат обдумывал свою стратегию? Передвижения Помпея в 66/65 г. до н. э. после битвы при лунном свете остаются в античных источниках неясными, но можно попытаться реконструировать запутанную хронологию. Аппиан и Плутарх говорят, что преследование Митридата давалось Помпею непросто. В землях «народа башен», как мы видели, он потерял тысячу людей из-за отравленного меда. Достигнув Колхиды осенью 66 г. до н. э., Помпей узнал о намерении Митридата бежать через Кавказ.
В понимании Помпея он уже выиграл войну. Митридат, рассуждал он, был изгнан из своего царства, его сын Махар встал на сторону римлян, а на Черном море господствовал римский флот. Помпей не мог себе представить, что кто-либо, а особенно семидесятилетний старик, только оправляющийся от полученных ран, мог пережить путешествие через горную стену. Полагая, что смертельному врагу римлян суждена смерть среди льдов, Помпей решил немного насладиться военным туризмом на краю «цивилизованного» мира. Он был горд тем, что первым из римлян достиг этих знаменитых земель. Ему не терпелось встретить тени Геркулеса, Прометея, аргонавтов и повторить путь Александра к югу от Каспийского моря
[491].
Не будучи уверен в том, где именно находится Митридат, Помпей направил свои войска вдоль рек Фазис и Кура. Обходя предгорья Кавказа, они столкнулись с вооруженными отрядами, которые гордились тем, что смогли оказать сопротивление мидийцам, персам и Александру. Теперь они были крайне активными союзниками Митридата. Под влиянием иранцев они почитали Солнце и Селену (луну) и, как замечает Страбон, «в случае каких-либо тревожных обстоятельств они выставляют много десятков тысяч». На полпути между Черным и Каспийским морями, в Армази, древнем порте, стоящем на слиянии Арагвы («Быстрая вода») и Куры (рядом с Тбилиси, Грузия), Помпей остановился на зимовку, окруженный враждебными ему иберами и албанцами.
Пока римляне праздновали сатурналии, веселый римский праздник с переменой ролей и пьянством, иберы, албанцы и союзные им племена устроили засаду вокруг лагеря. Их налеты описывают Аппиан, Плутарх, Страбон и Дион Кассий. Варвары насчитывали 60 тысяч пехотинцев и 12 тысяч всадников. Римлянам эти высокие, красивые люди казались «плохо вооруженными, одетыми в шкуры животных». В действительности они были грозными воинами, нападавшими, а затем скрывавшимися в лесах
[492].
