Хорошо известное «неудобство» величия заключается в том, что власть привлекает льстецов — как железные опилки прилепляются к магниту. Митридат был окружен приспособленцами и льстецами. Особенно один из них, заклинатель по имени Сосипатр, остался в истории как самый бесстыдный прихлебатель при дворе Митридата. В те времена, когда царя мучили сомнения и подозрения, приживалы толпились вокруг, обвиняя друг друга в заговоре против царя. Плутарх, написавший очерк о том, как отличать друзей от льстецов, заметил, что некоторые придворные Митридата так жаждали царской благосклонности, что предлагали себя в качестве подопытных кроликов для медицинских экспериментов
[208].
Митридат выступал «спонсором» соревнований по питью и Синопе, предлагая сказочный приз — целый талант серебра — победителю. Популярный спортсмен из Кизика Каломодрий практически сравнялся с Митридатом в способности поглощать вино. Обычно соревнование выигрывал сам царь, любезно уступая награду серебряному призеру. Но никто не мог превзойти Митридата в способности поглощать тарелку за тарелкой, нагруженные кусками вина и мяса. Митридат даже получил место (под восьмым номером) среди двенадцати Самых Больших Обжор всех времен в Античности! Половина личностей, перечисленных в этом списке, происходит из Анатолии, где есть и пить в огромных количествах было народной традицией, демонстрацией богатства и мужественной энергии. Мощное телосложение Митридата и его энергичность могут объяснить такой огромный аппетит, но прожорливость была и наследием предков. Дарий I хвастался способностью поглощать огромное количество выпивки как одним из своих великих достижений. Люди все еще качали головой в почтительном ужасе, вспоминая способность Александра Великого поднять две дюжины тостов за здравие своих товарищей за одну ночь — и его жуткое двухдневное похмелье после буйных попоек с выносливыми македонцами
[209].
Когда Митридат не состязался в скачках на колесницах и не демонстрировал свою огромную силу и железное здоровье, он набирал воинов для все увеличивавшейся армии Понта. Серьезный исследователь военной истории, он изучал стратегию и тактику знаменитых военачальников. Митридат и его инженеры присоединили лезвия серпов к осям его боевых колесниц — давно забытое нововведение Кира Великого. Чтобы закалить своих пехотинцев, кавалеристов и колесничих, Митридат приказал всем участвовать вместе с ним в суровой ежедневной «ритмической гимнастике» и полевых учениях. «Как и сам царь Митридат, — писал Юстин, — его армия привыкла к трудностям и стала непобедимой. Вскоре он создал неодолимую военную силу». Митридат собрал нужную ему информацию о соседях, и у него была наготове огромная и мощная армия. Настало время дополнить его Черноморскую империю, захватив Каппадокию, Вифинию и Пафлагонию. Однако это должно было подразумевать прямую конфронтацию с Римом
[210].
Вифиния
Где-то в 108–104 гг. до н. э. Митридат вступил в союз с ловким царем Вифинии Никомедом III. Никомед, как и его отец, был союзником Рима. Но после того как Вифиния помогла подавить мятеж Аристоника, его требование передать Вифинии часть Фригии было отвергнуто в пользу отца Митридата. Поэтому у Никомеда III были веские причины не любить Понт, и он прекрасно владел искусством дипломатических игр с Римом.
Когда римский полководец Гай Марий потребовал у Вифинии войска, чтобы помочь покорить Германию, смелый отказ Никомеда произвел хорошее впечатление на Митридата. Никомед объявил, что у него нет армии, которую он мог бы послать, поскольку все свободные люди Вифинии стали должниками и были проданы в рабство жадными римскими сборщиками налогов. Этот ответ заставил сенат принять закон, который запрещал обращение в рабство свободных граждан государств — союзников Рима.
Союз Митридата с Никомедом пришелся как раз вовремя: римские армии были рассеяны на большой территории, увязли в войне с нумидийским царем Югуртой и старались держать на расстоянии германские племена. Митридат и Никомед договорились о том, чтобы вторгнуться в слабую Пафлагонию. Все сошло гладко. Но когда новости об этом достигли Рима, сенат послал послов, которые потребовали восстановления пафлагонского царя на престоле. В своем дерзком ответе Митридат заявил, что Пафлагония на самом деле принадлежит его отцу по праву наследования.
Я-де удивлен, сказал Митридат, что Рим теперь ставит это под вопрос, поскольку он раньше никогда не сомневался в праве моего отца на Пафлагонию. Ошарашенные высокомерным ответом, послы ничего не смогли противопоставить блефу Митридата и обратились к Никомеду.
Никомед повел себя более скользко. Он с раскаянием пообещал вернуть Пафлагонию ее законному правителю. Затем он переименовал одного из своих сыновей, дав ему традиционное имя древних пафлагонских царей — Филемен.
Никомед нагло посадил этого псевдо-Филемена на трон. Римляне были вынуждены поддаться на хитрость и одобрить этого нового царя. Когда они наконец поняли, что их обманули, озадаченные римские аристократы поторопились домой. Никомед III стал фактическим властителем Пафлагонии.
Митридат, впечатленный хитрым трюком Никомеда, ответил тем, что захватил часть Галатии. Здесь он построил большую крепость — Митридатий. Между тем он размышлял, что можно предпринять в Каппадокии
[211].
Рис. 6.4. Вечный враг Митридата — царь Вифинии Никомед (похожие портреты использовались для изображений Никомеда III и IV). 1944.100.41904, дар Э.Т. Ньюэлла; предоставлено Американским нумизматическим обществом
Убийство в Каппадокии
Каппадокией правила старшая сестра Митридата через своего мужа, царя Ариата VI. У них было два сына (чтобы окончательно все запутать, обоих тоже звали Ариатами, что отражало их персидское происхождение). Согласно историку Аппиану, изначально цари Каппадокии и Понта принадлежали к одной царской династии, и Митридат I владел одновременно Галатией и Каппадокией. Эта история оправдывала то, что отец Митридата косвенно контролировал Галатию и Каппадокию и Митридат хотел делать то же самое.
