Гордий, каппадокийский аристократ при дворе Лаодики, был добрым другом Митридата. Предположительно, именно Гордий сообщил Митридату о том, что молодой муж Лаодики начал утверждать свою власть. Независимый Ариат был проблемой как для Лаодики, так и для Митридата. Митридат отдал Гордию приказ устранить царя Ариата VI. Мы не знаем, каким именно образом, но в первую очередь на ум приходит яд. Эта небольшая любезность сделала старшую сестру Митридата Лаодику регентшей при ее старшем сыне Ариате VII, племяннике Митридата. Этим ходом Митридат надеялся, что сможет манипулировать Каппадокией — при том условии, что сестра будет ему помогать
[212].
Но заговор имел неожиданные последствия. После того как Гордий убил Ариата VI, пройдоха Никомед III, царь Вифинии, увидел для себя лазейку. Не сказав ничего своему союзнику Митридату, Никомед внезапно вторгся в Каппадокию (это случилось ок. 103/102 г. до н. э.). Застигнутый врасплох Митридат поспешил со своей армией на помощь сестре. Но по прибытии он обнаружил, что изобретательная вдова Лаодика согласилась выйти замуж за Никомеда. Его сестра в одной постели с этим ненавистным предателем! Митридату пришло в голову, что, может быть, она и пригласила Никомеда «вторгнуться» в страну. Этот неожиданный альянс означал, что Лаодика и Никомед будут управлять Каппадокией вместе через ее послушного сына Ариата VII.
Митридат быстро «переключил скорость». Он продолжал «спасательную миссию», чтобы посадить своего племянника Ариата на каппадокийский трон. В сражении Митридат одолел армию Никомеда и заставил его и Лаодику бежать обратно в Вифинию. Племянник Митридата Ариат VII стал новым несовершеннолетним правителем Каппадокии. Портрет юноши был включен в круг друзей Митридата на памятнике на Делосе. Однако неопытному юному царевичу нужен был покровитель, если Митридат хотел косвенно контролировать Каппадокию, не беспокоя римский сенат. Дядюшка Митридат предложил, чтобы его племянник пригласил Гордия — убийцу собственного отца юноши! — в качестве советника! Молодой Ариат VII заметил ловушку. Если он примет Гордия, то станет дешевой марионеткой. Если откажется, то у дяди Митридата появится предлог для войны. Ариат отказался и решительно повел армию в бой.
Опять неудача! Мальчик не только унаследовал вызывающие манеры от матери и бабушки: шпионы Митридата сообщили, что Никомед послал ему помощь. План Митридата провалился. Теперь Митридату предстояло встретиться в битве с сомнительным исходом с упрямым подростком. Отчаявшийся Митридат собрал впечатляющее войско: 80 тысяч пехотинцев, 10 тысяч кавалеристов и 600 колесниц с серпами. Эти цифры, скорее всего, несколько преувеличены; но тем не менее впечатляющее войско Митридата говорит о его богатстве и популярности. Но ему страшно не хотелось тратить свою армию на достижение того, что должно было бы стать бескровной оккупацией. Митридат приготовил другой решительный план действий.
Он послал за своим восьмилетним приемным сыном, незаконнорожденным ребенком своей умершей жены Лаодики. О том, что случилось дальше, сообщает в красочных подробностях Юстин — может быть, потому, что свидетелей было так много. Полагаясь на красочный рассказ Юстина, мы можем только добавить несколько небольших деталей, и получится прямо сцена из фильма
[213].
На восходе две армии вышли на поле боя. Мы слышим звон оружия, которое готовят к битве; боевые знамена шумят на ветру. Царь Митридат выезжает на холм между армиями; его видно всем. Он требует встречи со своим племянником здесь, между армиями. Митридат всем напоказ кладет на землю свой лук и стрелы, дротики и отвязывает меч. Подозрительно настроенный Ариат посылает охранника: тот должен обыскать его дядю и найти спрятанное оружие. Воин начинает нервно ощупывать Митридата от могучих плеч до кожаных сапог. Когда руки парня хватают Митридата за штаны «как-то слишком внимательно», царь прерывает его грубой шуткой: «Берегись-ка, а то найдешь совсем не то оружие, что ищешь!» Смущенный и растерянный охранник отходит в сторону.
Ариат приближается к поросшему травой холмику между армиями, где стоит Митридат — в одиночестве; царь приветливо улыбается. Придворные и воины в передних рядах с обеих сторон смотрят — внимательно, молча. Митридат берет племянника за руку и просит переговорить с ним наедине. Когда они поворачиваются, чтобы пройтись вместе, Митридат быстро сует руку в штаны и выхватывает стилет, который лежал, припрятанный, вдоль его члена. Одним жестоким ударом лезвие перерубает горло юноши.
Митридат наклоняется и поднимает из пыли корону убитого племянника. Величаво подойдя к запуганному мальчику у линии войск, он торжественным жестом возлагает корону на его голову и выкрикивает его новое имя: «Да здравствует Ариат, царь Каппадокии!» По сигналу мрачный Гордий выходит вперед и уводит ошарашенного нового правителя Каппадокии прочь. Шокированные зрелищем наследственной смены правителя, которую они только что видели, лишенные царя, за которого они могли бы сражаться, полководцы настоящего Ариата и его воины смущены и беспомощны. Будет только еще один случай, когда Митридат зверски убьет человека на публике, чтобы шокировать окружающих.
Правление Гордия от имени приемного сына Митридата Ариата было популярно в Каппадокии. Но несколько лет спустя, около 96 г. до н. э., Никомед III поднял мятеж. Он послал за младшим братом убитого царя. Эту несчастную пешку провозгласили Ариатом VIII. Митридат отправил армию и подавил мятеж. Что же случилось с Ариатом VIII? Говорят, что мальчик умер «от болезни, вызванной горем». Незаконнорожденный сын Митридата, которого теперь стали называть Ариатом IX, продолжал править вместе с Гордием, который был истинной властью за троном царя
[214].
Между тем Митридат наладил связи с антиримскими мятежниками в Италии, завоевывал расположение дунайских галлов и осыпал дарами северных кочевников. Он был любимым патроном греков и посылал посольства в Северную Африку, Египет и в Парфию. Он послал послов с подарками и в Рим. Историк Диодор охарактеризовал их как «большие суммы денег для подкупа сената». В любом случае послы Митридата, философы и государственные люди из Анатолии, были жестоко оскорблены официальными лицами Рима — тягчайшее преступление в римской дипломатии, как было известно Митридату. Его послы немедленно потребовали правосудия в публичном процессе
[215].
