Стандартные римские взгляды на коренное население Ближнего Востока были также стереотипны. Римляне считали анатолийцев глупыми, низшими существами, прирожденными рабами. Физические черты покоренных народов были грубы по сравнению с римскими. К примеру, римляне утверждали, что сирийцы, евреи и греки Малой Азии от природы покорны. Они покупали вифинийцев и сирийцев из-за их роста для ношения паланкинов; галлы, как считалось, лучше, чем испанцы, подходили для выпаса скота и т. д. Римляне выдумывали обидные поговорки и мерзкие оскорбления по национальному признаку, такие как «Карийцы хороши только для испытания ядов» и «Все фригийцы от битья становятся лучше»
[270].
Личные и политические мотивы Митридата для этой резни были еще более запутанными. Интересно поразмышлять на тем, знал ли он о подобной резне римлян в Нумидии в ходе Югуртинской войны. Во время праздника в Ваге простой народ и нобили, объединившись, осуществили заранее продуманное убийство римских военных и их семей, которые были расквартированы в городе (108 г. до н. э.). Марий, ветеран Югуртинской войны, мог рассказать об этом убийстве Митридату во время их встречи, однако Митридат мог узнать о нем и из каких-то других источников. Послужила ли резня в Ваге или подобные ей нападения на римских переселенцев и торговцев в ходе Югуртинской войны моделью для резни 88 г. до н. э.? Если так, то предвидел ли Митридат жестокий ответ на его план со стороны Рима? После Ваги римский военачальник Метелл, мстивший за погибших, приказал воинам изрубить всех жителей города на маленькие кусочки. Митридат должен был знать, что Рим будет искать мести, но, скорее всего, он полагал, что трудности у римлян дома, в Италии, предотвратят немедленный ответ на его приказ. Возможно, он также предчувствовал разрушительный упадок экономики, усугубленный потерями римлян в Азии. Он думал, что у него еще есть время укрепить Грецию и занять Родос так, что война с Римом произойдет далеко от его понтийской родины и ограничится разгромом легионов Суллы на Греческой земле
[271].
Жестокость и продуманность этой резни — помимо других мрачных происшествий — ставит вопрос о психологическом состоянии Митридата, по крайней мере для современных людей (можно отметить, что ни один античный писатель не считал его сумасшедшим). Датский исследователь Т. Беккер-Нельсен, основываясь на современном списке психических характеристик, недавно рассмотрел вопрос о том, не было ли у Митридата «пограничного», или «психотического», расстройства личности. Ряд черт характера, проявленных Митридатом, — невероятное чувство собственного достоинства; харизматическая натура, склонная к манипуляции; театральность; импульсивное и грубое поведение; его разносторонние преступные способности, — подходит под описание некоторых психопатов. Тогда как другие черты его поведения, такие как неразборчивые сексуальные связи, паранойя, поиск возможностей для использования своей власти, даже политические убийства, были нормой для беспощадного мира эллинистических царей. Некоторых характерных психопатологических особенностей у Митридата не было: есть свидетельства о том, что он испытывал глубокие эмоции, в том числе любовь, волнение, раскаяние и уныние, нес ответственность за свои действия, поддерживал долговременные отношения и планировал долгосрочные проекты. Недавно созданная категория «успешный психопат», возможно, будет наилучшим определением для Митридата, человека, который проявлял жестокость, склонность к эксплуатации, напыщенность, но при этом смягчающие социальные характеристики и интеллект позволили ему добиться успеха и признания. Сегодня такие люди преуспевают в политике, юриспруденции, медицине и спорте — областях, в которых сумел отличиться и Митридат (см. приложение I)
[272].
Как сообщает Мемнон, Митридат «убил 80 тысяч римлян, рассеянных по городам Анатолии, поняв, что они служат помехой его замыслам». Как предположила Роза Мэри Шелдон, исследователь шпионажа в античном мире, Митридат мог узнать, что римская община передает сведения в Рим, чтобы саботировать его планы. Утверждение Мемнона и радикальное распоряжение Митридата наводят на мысль, что к этому моменту уже поднялось движение сопротивления или саботажа, возглавляемое римлянами и их сторонниками. Эту догадку подтверждают и объявления Митридата о розыске Херемона
[273].
Митридат мог отдать приказ о массовой резне в знак солидарности с италийскими повстанцами и в качестве ответа на их просьбу помочь в разгроме римлян. Были также предположения, что, помимо уничтожения противников и потенциальных нарушителей порядка, конфискация имущества римлян принесла Митридату большое состояние. А падение в результате этого веры в Рим, которая была основана на непомерных налогах и доходах в Азии, было Митридату на руку. Сатрапы, стоявшие во главе городов-убийц, обещали разделить конфискованное имущество римлян с Митридатом. Но кажется весьма вероятным, что деньги не были его основной целью — ведь он уже был богаче, чем легендарные цари Мидас и Крёз, вместе взятые. Когда впоследствии Митридат обвинил Хиос в том, что часть конфискованного имущества не была отдана ему, дело было скорее в наказании предателей, а не в потерянной прибыли
[274].
Митридат строил планы искусно и с осторожностью. В предыдущих главах мы рассмотрели, как Митридат использовал косвенное управление, договоры, подкуп, убийства, военные действия, риторику, пропаганду, дипломатические хитрости в первые два десятилетия своего правления, чтобы убедить римлян покинуть Анатолию и Грецию. Теперь началась открытая война. Может показаться, что две не терпящие отлагательств причины заставили Митридата отдать приказ об уничтожении римского населения, оставшегося в Анатолии. Во-первых, хотя его победы привели к изгнанию множества римлян, в том числе тысяч легионеров, многие остались, особенно в многонациональных портовых городах. Эти города были печально известны своей склонностью переходить с одной стороны на другую; как центры торговли, они зависели от предпринимательской деятельности. Митридат знал, что нельзя полагаться на то, что они останутся верны ему, если война с Римом пойдет плохо. Он не мог себе позвонить дать сопротивленческому движению сплотиться вокруг римских поселенцев и их сторонников на подвластных ему территориях в то время, пока он был занят в Греции и на Родосе.
