Они пытались напомнить римскому полководцу о героической истории Афин, начиная с мифического Тесея, заканчивая великой победой эллинов в Персидских войнах. Сулла прервал их: «Прекратите молоть вздор!» Он отослал их прочь: «Я здесь не для того, чтобы выслушивать уроки истории. Рим послал меня, чтобы подчинить вас, афинские бунтовщики».
Римская разведка доложила Сулле, что голодающие афиняне уже пытаются собирать травы за пределами стен Афин. Все овцы, козы, рогатый скот, кролики, куры, черепахи и другие животные в городе давным-давно исчезли. Масло тоже закончилось, погас огонь даже в священной лампе Афины в Парфеноне. Дождь из черного пепла, выпавший в прошлом году, оказался плохим предзнаменованием, а обычного дождя, который бы заполнил цистерны, горожане так и не дождались. В городе не было ни пшеницы, ни ячменя, ни фруктов, ни олив. Съели даже сорняки, росшие в Акрополе. Люди Суллы обнаружили, что горожане варят в котлах коровьи шкуры и кожаные сандалии, «употребляя все, что хоть как-то годилось в пищу». Ходили даже слухи о каннибализме.
С звериной радостью Сулла велел своим людям выкопать глубокий ров вокруг стен, чтобы окончательно задушить город. Плутарх изумлялся, почему Сулла был «охвачен такой чудовищной и неутолимой страстью наказать Афины»? Был ли он возмущен бывшей славой Афин? Или он «был спровоцирован грубыми оскорблениями, изливающимися на него и его жену с крепостных стен Аристионом и другими афинянами»? Аппиан, описывавший события несколько веков спустя, был уверен, что гнев Суллы против греков вызвал «их поспешный и нелепый переход на сторону варваров» (то есть Митридата): к тому же полководец был раздражен «их неумеренными оскорблениями». Каждый день, который Афины смогли простоять, был потерянным днем для Суллы, пока его враги в Риме укрепляли свои силы, а Митридат торжествовал в Пергаме
[305].
Плутарх ярко описывает разрушения, нанесенные Суллой Афинам. Уроженец Херонеи, Плутарх (р. 46 г. н. э.), беседовал с пожилыми жителями Афин, чьи предки два поколения назад пережили осаду Суллы. Другими источниками информации стали личные дневники Суллы и служивших с ним легионеров, а также комментарии Аппиана и Павсания. Сулла дает своей армии приказ разрушить стены Афин. Он узнал, что самое слабое место, между Агорой и кладбищем Керамик, плохо охранялось. Даже в наши дни мы можем наблюдать свидетельства атак Суллы; часть камней из его катапульт до сих пор находится на кладбище Керамик.
Граждане, оборонявшие стены, были храбры и полностью преданы Митридату и свободе, но они не могли сравниться с пятью легионами римлян. Голодающие люди, бродившие и умиравшие внутри крепости, были слишком слабы для битвы. В полночь Сулла лично повел войска в наступление.
Рис. 9.3. Снаряды катапульт от осады Суллой Афин, которые можно до сих пор увидеть на кладбище Керамик за Дипилонскими воротами. Немецкий институт археологии, фотограф Hedwig Brueckner
Громкие крики, римские воины перелезают через стены и таранят ворота. Они бегут по темным улицам с обнаженными мечами, жаждущие в точности исполнить приказы своих командующих грабить, насиловать и убивать. Не жалели никого, даже женщин и детей. Исключением были только рабы — они считались добычей, ценившейся не меньше, чем спрятанные афинские сокровища, награбленные римлянами.
«Великая и безжалостная бойня» прокатилась по Афинам, жемчужине древней греческой цивилизации. Афины, пережившие пожар Ксеркса около пятисот лет назад, Пелопоннесскую войну и Македонское завоевание, были совершенно разрушены. Под ужасающие звуки трубы и леденящие кровь крики многие отчаявшиеся собирались с последними силами, чтобы броситься на обнаженные клинки врага. Другие, «не ожидая от Суллы человечности», убивали свои семьи и самих себя. Совершая свое кровавое дело, римские воины находили в домах человеческое мясо, приготовленное для еды. «Так, — сокрушается Аппиан, — Афины наполнились ужасом». Плутарх описывает кровь, текущую от Агоры к кладбищу Керамик. «Единственной возможностью оценить количество погибших в ту ночь было бы измерить, сколько крови впиталось в землю», — пишет Плутарх.
Когда началась атака, Аристион со своими людьми «сбежал в Акрополь», последнюю цитадель последних устоявших афинян. По пути Аристион поджег деревянные балки знаменитого Одеона, концертного зала Перикла, чтобы оставить Суллу без дерева для осады священного холма
[306].
На следующий день, пока Сулла был занят продажей рабов, его офицеры начали штурм последнего оплота афинян в Акрополе. Жажда вынудила Аристиона и его людей сдаться через несколько дней. Сулла захватил сокровища Акрополя — 600 фунтов (272 кг) серебра и 40 фунтов (18 кг) золота. Он немногословно воздал дань древности Афин, гордый тем, что сохранил город от сожжения и помиловал несколько выживших из Акрополя. Затем, когда небеса разверзлись и полил долгожданный дождь, который уже не мог спасти обороняющихся, Сулла казнил Аристиона, последнего избранного лидера демократических Афин.
Примерно три столетия спустя греческий историк Павсаний осудил безжалостные разрушения, нанесенные в 86 г. до н. э. Афинам Суллой, который «превзошел жестокостью все, что вы могли ожидать от римлянина». В течение следующих двухсот лет Афины так и не расцвели заново
[307].
Не в силах больше ждать, когда сдастся осажденный Пирей, Сулла переносит сюда все свои войска, катапульты, тараны и осадные башни, в надежде взять Архелая грубой силой. Сулла сам вел атаку, объезжая свои войска верхом на огромном белом боевом коне, громко воодушевляя и обещая награду добычей. Его люди, «горя честолюбивым желанием совершить это великое и славное дело — овладеть столь крепкими стенами, прилагали все старания».
Надвигающаяся волна взбешенных римлян поразила Архелая. Мудрый тактик, в любой другой момент жадный до битв, он приказывает своим людям покинуть стены и бежать к кораблям в укрепленном порту. За их спинами разъяренный Сулла грабит Пирей, поджигает мощный Арсенал Филона, верфь и все остальные здания, вызывающие восхищение еще с древних времен. Победа была наконец за ним, хотя Сулла и не получил ничего, кроме трофеев, пепла и руин. У него не было кораблей, чтобы преследовать Архелая. Кусая локти от разочарования, Сулла наблюдал, как бесстрашный полководец Митр и дата ускользает со своей десятитысячной армией
[308].
