Архелай потребовал встречу с Муреной. Он убедил римского полководца в том, что Митридат создает большой флот на Черном море и готовит еще одну большую армию с тайным намерением возобновить вражеские действия против Рима. Мурена был жаден до грабежа и собственного триумфа, причем «издевательским образом искал поводов к войне», дал себя убедить нанести упреждающий удар до того, как Митридат сделает первый ход
[342].
Летом 83 г. до н. э. без всякого объявления войны Мурена прошел маршем в глубь Западной Каппадокии и как молния ударил по гарнизону Митридата в Комане Каппадокийской. В этом большом священном городе, который, как говорили, был основан потомками Агамемнона после Троянской войны, находился баснословно богатый Храм любви, похожий на святилище в Комане на Понте. В храме находилась древняя статуя Артемиды. Говорили, что Агамемнон принес в жертву Артемиде свою дочь Ифигению — меч Ифигении был одной из тех ценностей, которыми обладала Команд
[343].
Большая часть конницы Митридата погибла во время нападения Мурены. Застигнутый врасплох и гневающийся из-за предательства Архелая, Митридат тем не менее неукоснительно воздерживался от эскалации войны. Он отправил послов к Мурене с протестом касательно того, что он нарушил мирный договор. Мурена же саркастически «ответил, что этого договора не видел». Мурена вернулся к грабежу денег и украшений в Храме любви и разместил зимние квартиры в Каппадокии.
Но Митридат все еще воздерживался от ответа, следуя стратегии сдерживания и политической прозорливости. Он отправил посольство в Рим, чтобы воззвать к сенату и Сулле, зарегистрировав официальную жалобу, что Мурена нарушил условия Дарданского мира. Он намеревался дождаться их ответа до того, как ответить на самочинную агрессию Мурены. В этот же момент его давний каппадокийский друг Гордий как полководец занял место предателя Архелая.
Весной 82 г. до н. э. Мурена пересек Галис, кативший свои воды вместе с талым снегом, и вторгся в вотчину Митридата. В это лето и осень легионы Мурены совершили набеги на четыре сотни понтийских деревень, набрав повозки добра. Он отправился восвояси со своей добычей через Галатию, которую контролировали римляне. Митридат все еще не предпринимал ничего, лишь выслал шпионов следить за Муреной.
Сулла и сенат отправили доверенное лицо, чтобы расследовать обстоятельства жалобы Митридата на Мурену в 81 г. до н. э. Этот посол встретил Мурену и объявил, что сенат приказал ему прекратить нападения на Митридата, заключившего мир с Римом. Но, как докладывали соглядатаи Митридата, посланный также признал, что сенат не издал письменного декрета соответствующего содержания. Затем соглядатаи увидели, что чиновник о чем-то шепчется наедине с Муреной. Мурена вновь напал на земли Митридата! Теперь у Митридата было полное право считать, что посланник передал тайное сообщение из Рима к Мурене с разрешением для него пойти на Митридата полноценной войной. Это было шито белыми нитками даже больше, чем самочинное начало, которое было положено войне Аквилием и Никомедом в 89 г. до н. э.
Митридат приказал Гордию ответить ударом на удар. Гордий быстро собрал местное ополчение, желая сражаться за Митридата. Они заняли позицию напротив двух лагерей Мурены на другой стороны реки Галис. Сам Митридат на благородном коне явился во главе своей новой многочисленной армии. Почти не имея личного опыта в военном деле, Митридат решительно бросился в бой против Мурены, целеустремленного молодого ветерана римских побед под командованием Суллы. Хорошо осознавая, что его царственные персидские предки никогда не принимали участия в настоящих битвах, Митридат, в возрасте 51 года, теперь соревновался с молодым Александром в его решении ринуться в гущу битвы.
Противоборствующие армии схлестнулись в жаркой схватке на берегу реки. Митридат одержал победу, устремившись через реку, и обратил Мурену и его воинов в бегство — вверх по склону. Отдавая приказания своим меньшим по размеру и подвижным военным соединениям, Митридат, несомненно, наголову разбил римлян. Под градом стрел армянских лучников Митридата подлец Мурена со своим войском бежал на запад по горным местам «по непроезжей дороге». Митридат и Гордий изгнали оставшиеся гарнизоны Мурены из Каппадокии. Вся страна приветствовала Митридата как освободителя. Блестящая победа над Муреной оказалась столь необходимой порцией хороших новостей. Начавшая было убывать народная любовь вновь возросла, и Митридата Евпатора снова приветствовали как царя, спасшего народ от неистовых римлян. Он все еще был Добрым Отцом, который прогнал волков-опустошителей
[344].
Именно в это время в один прекрасный день юный патриций из фракции Мария по имени Юлий Цезарь (р. 100 г. до н. э.) поступил на службу в римскую армию. Когда он по морю отправился в Анатолию, его схватили пираты из Киликии и хотели получить за него выкуп, однако Цезарь спасся с помощью хитрой уловки (использовав даже отравленное вино). Свои первые лавры за военные подвиги он снискал на Лесбосе, где римляне убили пять сотен воинов, союзников Митридата, и обратили в рабство 6 тысяч людей. Цезаря послали в Вифинию, чтобы он потребовал корабли у Никомеда IV. Казалось, что временное пребывание Цезаря при дворе в Вифинии длилось дольше, чем это было необходимо. До конца его жизни враги припоминали ему прозвище Царица Вифинии, заявляя, что он стал любовником Никомеда
[345].
В это время в Риме Сулла в спешке старался остановить Мурену, пока его дурацкая война не аннулировала победу Суллы над Митридатом. Сулла отправляет сурового трибуна Габиния — пригрозить Мурене строгим наказанием. Как посол мира со стороны Суллы, Габиний также организовал встречу между Митридатом и Ариобарзаном, чей трон снова начал шататься. Митридат подготовил свои условия с позиций праведного гнева и военной силы. Митридат сосватал свою четырехлетнюю дочь Афинаиду Ариобарзану, чтобы скрепить новый дружеский союз на своих условиях. Одними из условий союза, которые он предъявил, стали не только сохранение Западной Каппадокии, но и передача ему еще и большого куска Центральной Каппадокии. Отчаявшись обеспечить стабильность в регионе, где все козыри были на руках у Митридата, Габиний и Ариобарзан были вынуждены согласиться.
Затем все явились на веселый пир в персидско-македонском стиле на широкую ногу, который дал ликующий Митридат. Как в старые довоенные времена, Митридат был распорядителем на торжестве, окруженный счастливыми друзьями и прекрасными супругами. Он щедро раздавал награды самым лучшим певцам и кифаредам, шутам и жонглерам. Он раздавал золото тем, кто отличился в лихих состязаниях в выпивке и еде. Согласно Аппиану, все на этом пиру — Ариобарзан, Гордий, Дорилай, даже Монима — предались шумному веселью, кроме мрачного римлянина в конце стола — Габиния
[346].
