Огонь на горе
Митридат также отметил свою победу над Муреной торжественным ритуалом, огненной церемонией на горной вершине, чтобы отблагодарить Зевса и Митру. Аппиан, описывая церемонию, говорит, что Митридат следовал в ней древним традициям своих предков, Кира и Дария. Он узнал о ней при дворе отца, мальчиком в Синопе.
Митридат и его окружение поднялись на гору Буюк-Эвлия-Даг, к святилищу Зевса-Воителя. Археологи обнаружили множество надписей в этой важной для науки местности, где сохранился культ, отразивший влияния автохтонного анатолийского и иранского населения. В этом, как и во многих других похожих местах поклонения в Каппадокии, жрецы-зороастрийцы, прозванные «хранителями огня», присматривали за вечным пламенем (горело оно за счет нефти) на алтаре. Маги Митридата в высоких войлочных тюрбанах, бормоча заклинания и взмахивая своими barsom (миртовые палочки), приносили в жертву огню, земле, ветру и воде белых животных. Затем, следуя древней персидской традиции, главный маг, сам Митридат, принес бревна на вершину, уложив их в громадную поленницу. Вокруг алтаря он соорудил подмостки из бревен и ветвей и накрыл пир из мяса и хлеба для празднующих.
Рис. 10.2. Персидский царь-маг, совершающий ритуал огня. Ритуал огня Митридата проводился в традиционной манере его персидских предков. Деталь краснофигурной вазы 3297, стороны А, «Вазописец ала», IV в. до н. э. Staatliche Antikensammlungen und Glyptothek, Munich
Митридат надел пурпурный головной убор, усеянный серебряными звездами, и снежно-белую накидку мага поверх своей пурпурной мантии царя. Он взобрался на самый верх поленницы, чтобы совершить священные возлияния: молоко, мед, вино и масло. Горстями бросая сладко пахнущие ладан и мирру на подношения, Митридат прочел искреннюю молитву, обращенную к богам. Его молитва не была записана, по она, возможно, напоминала молитву, произнесенную Киром, как ее записал Ксенофонт: «Зевс Отчий и ты, Гелиос, и вы все, остальные боги, примите эти жертвы в знак признательности моей за все мои удачи». После того как царь спустился, маги преклонили колени у основания высокого сложенного костра и разожгли костер опахалами из лавра, позаботившись о том, чтобы не осквернить священное пламя своим дыханием.
Этот впечатляющий костер в честь богов горел в течение нескольких дней, освещая ночное небо. Жар был таким нестерпимым, что никто не мог приблизиться к алтарю. Вздымающееся пламя можно было увидеть за 1000 стадиев, около 115 миль (185 км), и с кораблей Митридата в море. Созерцая огонь на горе, Митридат и его союзники все еще могли горячо верить в его выдающуюся судьбу
[347].
Глава 11.
Жить по-царски
«Как борец, готовый к следующей схватке», восторженно пишет Плутарх, Митридат «поднялся на ноги, несмотря на нанесенный ему Суллой удар». И теперь, как указывает Аппиан, после своей славной победы над Муреной, Митридат «предался отдыху».
Война за Грецию обернулась катастрофой: Афины были разрушены, а потери — огромны. И все же в каком-то смысле исход войны стал предтечей того феномена, который современные военные стратеги назовут «Тетское наступление». Свое современное название он получил после того, как в 1968 г. во время вьетнамской войны северовьетнамская армия провела полномасштабную серию атак по Южному Вьетнаму. Хотя наступление можно назвать крайне неудачным, боевой дух формально одержавших победу союзников — США и Южного Вьетнама был сломлен силой и целеустремленностью противника. Северный Вьетнам получил международную поддержку и в конечном итоге выиграл войну. Таким образом, под «Тет-эффектом» подразумевается крупная, но неудавшаяся военная кампания против более сильного противника, которая тем не менее получает одобрение общественности, так как признается «борьбой за правое дело». Идея «славной неудачи», «благородного поражения» была популярна и в Античности; к самым известным примерам можно отнести поражение Спарты при Фермопилах, поход Ганнибала, восстания Аристоника и Спартака. Юстин применяет «Тет-эффект» к поражению Митридата: он «…уступил победу величайшим полководцам… только чтобы вновь обрести еще больший почет за свои потери». В Риме Цицерон отмечает удивительную способность Митридата вновь собрать войско после такого большого числа поражений. Каким-то образом, восклицает Цицерон, «…Митридат побежденным достиг большего, чем если бы он был победителем!»
[348].
Диктатор Сулла продолжает править в Риме. Многие из верных Марию популяров вынуждены были бежать из Италии. Эти изгнанники — ветераны и государственные деятели, занимавшие высокие должности при правлении популяров, объединились в группы на восточной и западной границах империи и подняли восстание. Другие направились в Испанию и присоединились к Квинту Серторию, римскому военачальнику, возглавлявшему испанскую повстанческую армию. Третьи присоединились к Митридату в Понте. Эти опытные римские офицеры привели с собой 6 тысяч воинов — целый легион — и обучали новые полки Митридата римской дисциплине и тактике ведения боя.
С этого момента Митридат не растрачивал средства на дорогостоящее вооружение и снаряжение армии — в конечном итоге они лишь становились трофеями врага. Больше никаких шелковых тентов и шикарных бассейнов для увеселения наложниц на кораблях; никаких доспехов, щитов и мечей, инкрустированных золотом и драгоценными камнями.
Митридат соблюдал условия Дарданского мира. Он понимал, что заключить его удалось только благодаря замешательству Суллы. Но он был намерен обеспечить безопасность своего Черноморского царства. Как отмечает Аппиан, Митридат послал армию покорить племя ахейцев, живших на севере Колхиды. Считавшие себя потомками героев Троянской войны, жестокие ахейцы были известны тем, что обманом завлекали чужеземные корабли к своим скалистым берегам и затем приносили выживших после кораблекрушения моряков в жертву своим богам. Учитывая, что жили они в гористой местности, подчинить их себе было трудной задачей. Много воинов Митридата погибли, попав в засаду или замерзнув в снегах. Ахейцы так и не были побеждены, и на союз с ними нельзя было рассчитывать, но часть из них позже присоединилась к войску Митридата, а опыт ведения боя в горах оказался весьма полезным в будущем
[349].
