Ближе к полуночи, кое-кто из листригонов подняли носы к потолку и прислушались. Над городом слышался свист, еще тихий, но вполне отчетливый. Рыбаки переглянулись, побросали на столы смятые купюры и гуськом потянулись из таверны.
Я вышел посмотреть им вслед:
— Одевайтесь теплее!
Действительно, воздух стремительно холодел.
— Да ладно, успеем, — легкомысленно отозвался Яшка, — через полчаса вернемся. Закажи еще розового.
Когда спустя час я вышел на берег, здесь уже вытаскивали на песок баркасы и лодки. Я помог соседям, соседи помогли мне. К трем часам утра вернулись все, кто выходил ночью. Братьев Ангелисов среди них не было, да и не должно было быть. Они всегда причаливали в крошечную бухту под своим домом.
Спать я умел в любой шторм, и потому проснулся лишь от звука, совсем не вписывающегося в шум воды и вой ветра — по крыше каюты равномерно стучали чем-то тяжелым.
Одеваться не стал. Морщась спросонья, бросил быстрый взгляд на часы и высунулся наружу. Невысокая фигура в чем-то темном отставила в сторону канистру из-под бензина и шагнула ко мне.
— Медея?
Она. В мокрой насквозь черной куртке, с прилипшими к щекам прядями светлых волос, выбившимися из-под капюшона.
— Что случилось?
Я втащил ее за руку в каюту и быстро закрыл дверь, перекрывая доступ потокам дождевой воды. Руки у нее были ледяные. Наверное, лицо тоже замерзло, потому что выговорить с первого раза у нее не получилось.
— А ну-ка, — я налил в железную кружку горячего чая из термоса, — выпей. Потом рассказывай.
— Братья не вернулись, — ее трясло то ли от холода, то ли от волнения. — Лодки нет, я проверила. — Черт, это она при таком ветре спускалась с горы? — Здесь их тоже не видели. Я ходила, спрашивала. — Значит, она еще и по берегу шлялась, когда буря с ног валит.
Я тоже «адиёт», как говорит тетя Песя, надо было еще два часа назад проверить, вернулись ли Ангелисы в бухту.
— Так, — я встал на колени, чтобы стянуть с нее кеды, затем джинсы, — позвони домой, скажи, что сидишь у меня на баркасе в тепле и сухости.
— Нет, — она вяло дернулась у меня в руках, — я лучше пойду. Надо их искать.
— Никуда ты не пойдешь.
Я уже снимал с нее куртку. Так и есть, совсем мокрая. Ощупал плечи Медеи. Ледяные. Без всяких церемоний отобрал у нее кружку, стянул через голову майку с длинными рукавами, снова вручил кружку.
Она была тихой и покорной. Послушной, как в детстве. Доверчивой. Подхватив ее под колени, пересадил ближе к стене и закутал в одеяло. Мокрую одежду развесил на электрическом обогревателе и даже успел про себя порадоваться, что разорился на мощный аккумулятор. Тепло и свет Медее на всю ночь были обеспечены.
— Не могу дозвониться, — тихо сказала она. — Нет связи.
— Не удивлюсь, если повалило вышку. Сиди здесь, грейся. Я схожу к твоим, потом поднимусь наверх, посмотрю, что там видно в открытом море. Постараюсь приходить каждые два часа. Не убегай. Обещаешь?
— Да.
Через два часа на скале над Белыми камнями уже сидел дежурный с сигнальной ракетницей и фаерами. Не доверяя маяку, на башне Чембало развели большой костер, а по рыбачьей пристани бродили злые листригоны в желтых дождевиках и клеенчатый зюйдвестках.
Я остановился рядом с Ваней Андруцаки, чтобы прикурить от его бычка. Курить при штормовом ветре — особое искусство, которым щеголяют листригоны. Правда, лишь на берегу.
— Есть новости?
— Как уе****, так и ни х**.
«Новостей нет», перевел я.
— Они хоть рацию взяли?
— Да какая там рация-х*****! Ушли с голой ж***ой, ***ять. Ни курток, ни х** не взяли. Два куска г****, Яшка-пи***** до Гришка- ху***.
А это, значит, «как неправильно и недальновидно поступили наши товарищи Янис и Георгиус.
— Снасти ставили на пеламиду
[25]?
— А то.
Пару дней назад я выходил в море с братьями, и знал, где находится их участок — напротив Девичьей скалы. Если их не разбило о камни сразу, значит, они успели выгрести в море. А если у них проблемы с мотором, то их понесет течением — в этом месте оно шириной миль в пять — сначала в сторону Сарыча, а затем в открытое море. Сколько времени они продержатся, поочередно сменяя друг друга на веслах и одновременно вычерпывая воду?
Какие шансы у спасательной службы из Херсонеса найти этих двух обормотов без рации?
— А них хоть ракетница есть? — Спросил уже без всякой надежды.
— А х** его знает, — философски ответил Ваня.
Жесть-как-она-есть. Ясно было одно: на спасателей можно смело не рассчитывать.
И тут я уже не в первый раз мысленно поблагодарил отца за его заветную тетрадь — цены ей не было. Во всяком случае, я мог с точностью до пяти километров определить нынешнее местонахождение братьев Ангелисов. Ну, по крайней мере, надеялся на это.
— Вань, поможешь мне? — Не задавая лишний вопросов, тот бодро пошагал за мной. Возле баркаса, я попросил снова: — Подожди здесь минут пять.
Медея уже не спала и даже успела одеться. Я молча покачал головой в ответ на встревоженный взгляд. Нет, ничего не известно.
— Иди сейчас домой, Мея. Как только что-нибудь узнаем, вам сообщим первыми.
Больно было видеть, как она отвернулась, прикусив губу. И, конечно, домой идти она не собиралась. Половина листригонских женщин была здесь, на берегу. Остальные в церкви — молились Николаю Угоднику, Божьему помощнику. Я сам выучил эту молитву раньше, чем научился читать.
…спаси меня от беды на воде.
Не дай погибнуть и быть съеденным рыбой.
Николай Угодник, Божий помощник,
Сохрани меня на воде, не дай утонуть…
Медея спрыгнула через борт и пошла к пирсу. Я пару мгновений смотрел ей вслед, запоминая навсегда, а потом повернулся к Андруцаки:
— Помоги столкнуть баркас.
Он сплюнул прилипший к губе бычок:
— Тоже еб*****?
«Ты не прав». Я промолчал, только приналег плечом на корму. В таких ситуациях правота определяется исключительно опытным путем.
— Ну и х** с тобой. — Ваня встал рядом и с натужных мычанием толкнул баркас.
Тот сразу сдвинулся метра на полтора к воде. И откуда такая сила в этом жилистом клопе, еще успел удивиться я. Еще пару рывков, и волна лизнула нос «Золотого руна».
— Что ты задумал, Ясон? — Руки Медеи, вцепившиеся мне в плечо, попытались отодвинуть от баркаса. — Не смей! Ты же знаешь, что творится снаружи.
Конечно, я знал. Если даже в нашей тихой бухте ходили волны в рост человека, то за ее узкой горловиной, море напоминало дьявольский котел. И все же в этом хаосе был свой порядок. В серой пене, в затмевающей свет водяной пыли бурные волны шли ровными шеренгами в одном направлении — с северо-востока. Держи нос им навстречу и ветровое течение, споря с постоянным, понесет меня вслед за братьями Ангелисами.
