Медея. Внутри загорелся маленький огонек, и я точно знал, что это не от вина.
— Так что же не пришли вчера?
— А куда торопиться? — Гришка подвинул ближе к носу сеть, давая мне место вытянуть ноги. — Вчера в таверне Костас проставлялся. Обмывали его новую машину.
— Какую машину? — Удивился я.
— Розовенькую.
Кажется, я пропустил много интересного.
— А подробнее?
— Костас Спитакис, влюбленный пингвин, купил розовый Фиат 500 L своей официантке. — Объяснил Яшка.
— Ну, той новенькой. С сиськами, — уточнил Гришка, как будто я не помнил Оксанины стати.
— О! Так это начало большого пути, — одобрил я.
— Точно, — согласились братья. — Загулял клиент по буфету. Хрен теперь его детки наследства дождутся. Сегодня вечером, кстати, продолжение банкета. Приходи.
— Пожалуй, не получится. — Я запечатал и отставил в сторону бутыль с вином. — Смотаюсь-ка я еще раз в Дессу.
* * *
У старого прохиндея Зикельмана при виде моих дельфинов чуть глаз не выпал вместе с окуляром.
— Молодой человек, — то ли он был жуликом по-своему честным, то ли после многих лет знакомства считал неуместным держать меня за дурака. — Вы же понимаете, что на аукционе выручите за эти монеты в два раза больше.
— Карл Генрихович, но вы же знаете, какие налоги я заплачу после их продажи. Кроме того, — я чуть наклонился вперед и понизил голос, — с некоторых пор я стал избегать публичности, знаете ли.
— Прекрасно вас понимаю, молодой человек, — с большим чувством согласился Зикельман.
Старейший и, по слухам, богатейший из ювелиров Дессы, он этой самой публичности чурался, как огня. Ну, действительно, кому какое дело, какой гешефт получал маленький сухонький ашкенази от продажи краденых драгоценностей и контрабанды бриллиантов?
В любом случае, меня он не обидел.
ГЛАВА 16
МЕДЕЯ
Аванс за вино пришел точно в оговоренный срок, нужно было отправить покупателю товар. Закинуть в пикап деревянные ящики, где среди свежей стружки покоились темно-зеленые бутылки помогли братья.
— Всем спасибо, все свободны, — поблагодарила их я.
На причале перегрузить вино на катер помогут люди покупателя. Оставалось подписать путевой лист и транспортную накладную, это займет пару минут… только…
Я подняла трубку офисного телефона:
— Наташа, зайти ко мне.
Она бочком, как осторожный краб, просочилась в кабинет. Я задумчиво смотрела на мою помощницу. Странная она какая-то стала в последнее время. Наверное, надо будет выпить вместе, поговорить по душам. Вот только дела, как всегда, оставляли мало времени для личных бесед.
— Наташа, ты уверена, что правильно заполнила накладную? Вот здесь и здесь.
Девушка порозовела и вскинула на меня несчастные глаза:
— Ой, Медея, я ошиблась. Сейчас переделаю.
— Ладно, не огорчайся. Езжай на пристань, — я положила ей в ладонь ключи от машины, — я перепечатаю и подвезу. Не будем заставлять клиентов ждать.
* * *
У соседнего причала разгружался почтовый катер, и возле него с большим конвертом в руках стоял Ясон Нафтис. Увидев меня, он перекинулся еще парой слов с матросом, а затем ленивой походкой направился ко мне.
Как обычно, все женщины в радиусе ста метров уставились на него. Честно говоря, я бы тоже с удовольствием посмотрела — всегда удивлялась, как легко и плавно он перемещается в пространстве. Как дельфин, вот он плывет, вяло шевеля хвостом, а вот уже стоит прямо перед тобой и весело и нахально смотрит в глаза.
— Привет, Медея.
— Привет.
Я решила на всякий случай еще раз пересмотреть бумаги. Мой деловитый вид не произвел на него ни малейшего впечатления.
— Хотел поблагодарить тебя.
— За что? — Искренне удивилась я.
Он слегка приподнял брови, сходство с веселым дельфином усилилось:
— Что прислала братьев за мной.
— Ах, вот ты о чем, — я небрежно махнула рукой, — не стоит. За тобой полгорода рвалось ехать. Ты же теперь у нас герой, сам знаешь.
Конечно, он знал. И от наград отказываться явно не собирался, потому что сразу потянул лапу к моему лицу.
— В чем дело? Отстань, — я сердито покрутила головой.
— Не дергайся, — Ясон удерживал мой подбородок, но сам смотрел серьезно и сосредоточенно. — У тебя грязь на лице. Краска, кажется. — Он послюнил подушечку большого пальца и погладил меня по щеке. — И стружка на блузке. — Что-то стряхнул с плеча. — И вообще вся растрепанная, словно по деревьям лазила.
Ну, да, лазила. Только между бочек и стеллажей с вином. Его пальцы уже ловко разбирали мои спутанные волосы, и я, не справившись с собой, замерла и прикрыла глаза. Совсем как в детстве.
— Медея, ты опять платье порвала.
— Где? Ой.
— Вот тебе и «ой». Дыра приличная.
— От мамы попадет.
Он задумчиво смотрит на меня и покусывает нижнюю губу.
— Не попадет. — Отворачивается и стягивает с себя майку. — Давай мне свое платье, а сама пока надень это.
Ясон отводит руку назад, я выдергиваю майку у него из руки и вкладываю в нее свое платье. А сама, не отрываясь, смотрю на спину с уже по-мужски широкими плечами, глубоким желобком вдоль позвоночника и плотными, похожими на свернутые крылья, мышцами.
Я точно знаю, мой Ясон — самый красивый в Ламосе, а может, и во всей Тавриде. И самый умный. И вообще самый-самый. И мой.
— Зачем оно тебе?
— Зашью.
— А ты сможешь?
Он только хмыкает, и уже вдевает нитку в иголку.
— Если умеешь починить сеть, то зашьешь что угодно. Поняла, малявка?
— Я не малявка!
— Малявка.
Надулась и отошла в сторону. От нечего делать начала водить пальцем по поверхности воды в большой железной бочке. В Чембаловке такие стоят в каждом дворе под дождевым сливом, чтобы не носить воду для огорода с колонки.
Из бочки на меня смотрит смешное конопатое существо — глазастый лягушонок с большим ртом и кнопкой-носом. И шея тонкая, и ключицы торчат. Только волосы красивые, но они заплетены в косу, из которой во все стороны торчат выбившиеся вихры.
И все равно, моя обида требует немедленного мщения:
— А знаешь что, Ясончик?
— Что? — Он, не отрывает взгляда от шва на платье.
— Вот вырасту красавицей, тогда пожалеешь, что дразнился. Будешь меня замуж звать, а я не пойду!
