— Зачем приехал.
Я потихоньку начинала беситься. Идиотский разговор. Идиотская ситуация.
— Не каждый день в городе открывают памятник твоим и моим предкам.
— Откуда узнал?
Могла бы и не спрашивать, потому что он взъерошил пятерней волосы и посмотрел на меня со своей прежней мальчишеской ухмылкой, чуть наглой, немного смущенной и совершенно очаровательной.
— От твоих братьев.
Пожалуй, я не стану их убивать. Просто закопаю живьем и очень глубоко.
— Значит, вы поддерживали контакт?
А мне, между прочим, ни слова не сказали, гады. С другой стороны, хотела ли я знать, где он и что с ним? Время от времени до меня доходили слухи об отчаянном капитане Ясоне Нафтисе, но подробностей я не выспрашивала. Жив и слава Богу.
Я рада, что у него все в порядке. Но мне это совершенно безразлично. Я спокойна. Спокойна… блин!
Не выдержав, все-таки выпалила:
— Все восемь чертовых лет? А мне ни разу на звонка ни письма?
Господи, какой идиоткой я была! Как долго ждала этого кретина, сколько раз представляла, как мы встретимся.
— Медея…
— Что, ты за восемь лет ни разу не сошел на берег? Ты сидел один на льдине, где нет интернета? Или состоял на секретной службе Ее Величества, Джеймс ты Бонд недоделанный? Зачем? Ты?? Сюда приперся???
Наконец, я добилась своего. Ухмылка сползла с его лица, и на меня взглянули посветлевшие от гнева глаза:
— Здесь осталась моя жена.
— Мы не женаты!
— Думаю, боги с тобой не согласятся.
Пришлось до боли прикусить губу, на лету ловя готовое уже сорваться с губ проклятие Афродите. Шутница, чтоб ее. И самое смешное, что Ясон прав. Обе мои попытки завести отношения закончились постыдным провалом.
И все же, напрасно он так был в себе уверен.
— Знаешь, Ясон, — медленно произнесла я. — Если бы тебя прикатили сюда в инвалидной коляске, без рук и без языка, я бы приняла тебя. Но такой… — Я окинула ненавидящим взглядом этого колосса… блин… родосского, бронзового, синеглазого, в джинсовой синей рубашке с закатанными рукавами, открывающими мощные предплечья, сплошь покрытые татуировками. Ыыы… я сглотнула комок в горле. — … такой ты мне не нужен.
— Медея…
Не оборачиваясь, я подняла над плечом средний палец и, словно спасаясь от волка, быстро запрыгнула в кабину пикапа.
ЯСОН
Я несколько секунд смотрел, как удаляется ее фигура, как ветер играет с золотыми волосами.
— Подожди, Медея… — В два прыжка я достиг ее машины и вцепился в дверцу. — Подожди, я должен…
— Я все сказала, Ясон! — Я никогда раньше не видел такой боли в ее глазах. Этот взгляд пронзил меня насквозь, как копье степняка. — Той девочки, которая так верила тебе, больше нет. Она умерла, когда ты сбежал отсюда.
Взвизгнув шинами, машина рванула с места, и я едва успел отскочить. Медея даже не побеспокоилась, что может проехать мне по ногам. Мне оставалось только смотреть ей вслед.
Она действительно изменилась. Да что там говорить, та ночь, когда я бежал из Ламоса изменила все: ее, меня, весь наш мир. Было время, когда я владел настоящим сокровищем, и вдруг оно выскользнуло у меня из рук и разбилось на тысячи осколков.
А ведь я уже предчувствовал тот момент, когда семья Медеи станет моей семьей, а ее братья моими братьями, а не просто друганами. Ведь как только я увидел ее в свои двенадцать лет, я уже знал, что эта золотая девочка будет моей.
Я стою столбом, впервые увидев Медею во внутреннем дворе дома Ангелисов.
…И вся она была, как светлый мед, который пчелы
Из солнца и пыльцы цветов создали…
А она просто берет меня за руку и спрашивает:
— Виноград будешь? У нас есть лодка, и я умею ловить рыбу. И могу нырнуть под черный камень на нашем пляже. Веришь?
— Да ну ее, — кричит Гришка, мой приятель еще с дошкольных времен. — Она еще маленькая, только в ногах путаться будет.
Я вижу, как обиженно вытягивается лицо девочки, но плакать она не собирается:
— Ну да, как занозу достать, так «Меечка, помоги». А как на лодке плыть, так маленькая! И печенье для вас с Яшкой я у мамы просить больше не буду!
— Вот же вредная, — чешет затылок ее брат. — Точно, не будет.
— Точно, — подтверждает Яшка. — Мейка слово держит. Упрямая, как коза у деда Антипа.
Девчонка смотрит на нас, поджав губы и сощурив глаза, но руку мою не отпускает. И я принимаю решение:
— Медея будет с нами. — Затем поворачиваюсь к ней: — Но если будешь ныть…
— Мея не ноет. Она свой пацан, — заверяет Яшка. — Хоть и девчонка. Хоть и красивая.
Я стал ее нянькой, хранителем и другом. Я научил Медею чинить порванные сети, вязать морские узлы, забрасывать и промывать мережи, отковыривать ножом приросших к скале петалиди и есть сырыми морских ежей. Она узнавала ночную погоду по дневному прибою, умела ставить парус и отличать ядовитого дракуса от мелкой скумбрии.
И все же она не могла стать моей целиком.
Почти сразу я понял, что эта девочка принадлежала земле, как я принадлежал морю. Что ее будущим станет согретая солнцем почва Тавриды, корявая лоза и щедро налитые будущим вином гроздья винограда. Просто я отдавал ей все, что имел и умел, ибо знал, что меня тоже ждет щедрый урожай.
Сначала это были наши первые поцелуи: за сараем, где хранились корзины, мотыги, косы и прочий инвентарь; под развалившейся стеной генуэзской крепости; в пещере на пляже, куда в непогоду убирали лодку. Затем первые прикосновения: осторожные и боязливые, обжигающие, когда моя ладонь наполнялась тяжестью ее маленькой груди, ласкающие, когда я заплетал ее шелковые волосы в косу.
В день, когда в подводной пещере я стал ее первым мужчиной, я впервые посмотрел на Медею с суеверным страхом. За что боги дали мне такое чудо, и как долго суждено мне владеть им?
Как оказалось, всего несколько дней. До той проклятой ночи.
Сегодня я увидел: та чудесная девочка превратилась в манящую, опасную своей красотой женщину. И я стал ей совсем чужим.
Шесть лет… Шесть долбаных лет, пока не истек срок исковой давности за контрабанду, я пробкой мотался по Атлантике и Пасифику. Перегонял яхты и морские катамараны из Аустралии-дель-Спиритус-Санту в Аутеароа, проводил грузовые суда под носом у нубийских пиратов… Черт, я даже в Желтом море на джонках от муссонов бегал.
И только два года назад вернулся на берега Понта Эвксинского. Я сотни раз представлял свое возвращение, и надо же такому случиться: едва ступив на родную землю, нос к носу столкнулся с девушкой, чье сердце когда-то разбил.
