Они шли молча. Принц и его вторая жена впереди, а за ними, неслышные, словно тени, рабы, среди которых затерялась Наима.
— Мой повелитель зайдет сегодня? — робко спросила Майрам своего мужа, когда они остановились у входа в комнаты принцессы.
Шаккар нагнулся к жене и прикоснулся губами к ее рту.
— Я приду позже. Дождись меня! — сказал он.
Умница Майрам не стала задавать лишних вопросов, только кивнула и исчезла в темноте своих комнат. Ее служанки поспешили разжечь светильники и когда принц уже уходил прочь, покои второй жены горели, освещенные яркими огнями.
Шаккар торопился, чтобы скорее вернуться к своей Майрам, но он не мог не узнать то, что приготовил ему лекарь.
«Если Наима вредит Майрам, я сам отделю ее голову от тела!» — подумал принц с какой-то жесткостью. Он подозревал, что старая рабыня что-то подливает его второй жене, чтобы она не смогла забеременеть. Ведь уже сколько прошло времени, а Майрам так и не понесла. Шаккар уже и не знал, кто больше теперь желает ребенка — его отец или он сам. Раньше принц не особо задумывался над рождением наследника, но с тех пор, когда в его жизни появилась она — его Майрам, он понял, как сильно мечтает о ребенке от нее. О маленьком мальчике, или девочке, которые укрепят их брак и сделают принцессу настоящей повелительницей в глазах его народа.
«А как же Сарнай?» — спросил он себя.
Сарнай больше не волновала ни его душу, ни его тело. Но он не мог вот так просто отказаться от нее. Шаккар никогда не был подлым. Жестоким — да, свирепым и беспощадным к врагам, тоже да. Он делал иногда такое, за что ему впоследствии было не то, чтобы стыдно, нет. Но на душе оставался какой-то осадок, который нельзя было оправдать войной.
Лекарь ждал его на том же месте, где принц впервые заметил Кыяма.
Шаккар поманил мужчину и тень отделилась от стены.
— Мой принц! — поспешил поклонится Кыям.
— Говори! — приказал Шаккар.
Лекарь снова поклонился, а затем, чуть пригнув в полу голову, произнес:
— Я ничего не нашел опасного в чаше, которую вы принесли мне, повелитель. Зелье, которое находилось там, служит укрепляющим средством для организма. Если позволите мне заметить, я полагаю, что тот, кому давали это питье, по всей видимости, нуждался в дополнительной энергии. Возможно, из-за нагрузок… — и посмотрел в глаза принца. Шаккар понял, что Кыям догадался, кому предназначалось это зелье.
— Значит, говоришь, ничего опасного? — спросил он.
— Нет, мой принц! — поклонился лекарь. — Это хорошее средство, я и сам иногда варю подобное для наших воинов — им его добавляют в питье, чтобы они лучше упражнялись.
— Я не знал! — покачал головой принц.
— Ваш отец так распорядился.
Шаккар кивнул, задумавшись. Получалось, что Наима помогала своей госпоже, значит, его подозрения были необоснованны и продиктованы собственной неприязнью к этой рабыне.
— Хорошо. Иди! — махнул рукой принц и лекарь поклонившись, стал пятится назад, пока не отошел на несколько шагов. Там он уже распрямился и позволил себе повернуться спиной к сыну правителя, а затем, прибавив шагу, удалился, оставив Шаккара одного в темноте. Впрочем, принц не стал стоять, погруженный в собственный мысли. В своих покоях его ждала Майрам и он поспешил к жене, в глубине души ощущая облегчение от того, что узнал.
«Наима, выходит, не вредила, а помогала Майрам!» — сказал он себе. Звук его шагов пролетел по пустому коридору, а чуть дальше, у широкой лестницы он столкнулся с рабынями, спешившими куда-то вниз. Девушки поклонились принцу, но Шаккар едва обратил на них внимание. Он не мог никак понять одного — если все благополучно, то почему его сердце сжимает странная тревога?
И как мужчина не старался, он не смог прогнать ее прочь.
Я сразу поняла, что моего мужа и повелителя, что-то тревожит. Нет, вернувшись, Шаккар был так же нежен и любезен, он продолжал смотреть на меня своими темными глазами, но я видела, что в его взгляде, наряду с нежностью, мелькает что-то еще. Тревога или опаска?
— Мой повелитель? — спросила я, сидя за низким столиком и дожидаясь, пока нас покинут рабыни. Накрыв столик и оставив на нем две чаши, кувшин вина и какие-то сладости, девушки поспешили покинуть мои комнаты. Я знала, что одна из них останется у дверей, чтобы оберегать наш покой, и никто не посмеет нарушить уединение принца и его жены.
Шаккар улыбнулся мне и, протянув руку, коснулся шершавыми пальцами моего подбородка.
— Что, Майрам? — спросил он.
Я обхватила его руку своими пальцами и прижалась к мужской ладони щекой.
— Мне кажется, ты чем-то опечален? — проговорила мягко.
— Ты внимательна, моя Майрам! — согласился он. — Только я не могу понять причину этой печали!
— Что-то не так? — вскинула брови. — Может быть, ты злишься на меня?
— Нет, нет, — он покачал головой, а затем взял мою руку в свою. Провел большим пальцем по коже ладони и нахмурился.
— У тебя мозоли на руках! — сказал принц. — Это от тренировок.
Я покраснела, понимая, что Шаккар говорит правду. Меч сделал мои руки грубыми, словно руки крестьянки. Наима пыталась вернуть им прежнюю мягкость, втирая какие-то масла в кожу ладоней, но не помогало.
— За все надо платить, мой повелитель! — произнесла тихо. — Я не хочу быть слабой и не могу себе позволить быть такой.
— Ты права, — согласился нехотя мой муж, а затем добавил, — но мне так нравился бархат твоих рук!
От низкого звука его голоса по моей спине пробежали мурашки. Низ живота скрутило в тугой комок приятной тяжестью.
— Давай я налью тебе вина! — сказал Шаккар и не дожидаясь ответа, потянулся к кувшину.
Вино оказалось сладкое с приятной кислинкой. Вкусное и ароматное, оно только добавило раскрепощённости и я уже заигрывая смотрела на своего мужа.
Поймав мой взгляд, Шаккар улыбнулся.
— Не смотри на меня так! — предупредил он. — Иначе вечер будет испорчен! — пошутил принц.
Я рассмеялась.
— А что, если я хочу, чтобы он был испорчен! — в тон повелителю, ответила я.
Шаккар дернулся было ко мне, но сдержался и лишь сузил глаза, словно хищник перед прыжком.
— Позже! — ответил он. — Сперва мы насладимся вином, а затем друг другом!
Кажется, Шаккару просто хотелось немного поговорить со мной. Признаться, я была не против. Ведь тогда мы еще не знали, что возможно, это будет последняя ночь, которую мы проведем в гармонии и спокойствии.
Мы разговаривали и ни о чем и обо всем сразу. Шаккар расспрашивал меня о тренировках, и я призналась, что несмотря на то, что устаю неимоверно, мне нравится заниматься. Внутренне, я уже ощущала себя сильнее, ведь первый шаг был сделан. Пусть мне никогда не стать такой, как Сарнай, для этого требуются годы тренировок, но по крайней мере, я не буду такой слабой, как сейчас.
