— Уже утром! — заметил второй воин. — Это всего лишь борозда и яма, вряд ли нам надо опасаться врагов. Мы слишком близко от Хайрата. Нам не стоит опасаться подвоха.
— Думаешь?
— Уверен.
Мужчины переглянулись, а затем, словно сговорившись, направились прочь от камней.
Давлат сидел на песке. За его спиной возвышалась громада шатра и пламенел костер. Мудрец положил руки на колени и, прикрыв глаза, тихо бормотал странные слова, похожие на шелест воды в ручье.
Темнота ночи, обступившая огромный лагерь, шумела отдалёнными голосами воинов, треском дров, прогорающих в кострах, всхрапами лошадей, но Давлат словно не замечал того, что происходило за его спиной. Время от времени он замолкал и тогда клал ладони на поверхность песка и начинал раскачиваться, пока не замирал, будто каменное изваяние. Так длилось довольно долго. Постепенно лагерь погрузился в сон, а повелитель продолжал сидеть не зная усталости и словно ждал.
Когда звезды сместились по дуге неба, а восток начал сереть в преддверии рассвета, произошло нечто странное. Впереди, в нескольких шагах от Давлата, зашевелился песок, вспучился холмом, вырос, словно диковинный нарост, образовав бархан. Старик встал и стал ждать, пока осыпавшийся песок не образует огромную воронку, в глубине которой появился провал. Прошло совсем немного времени, пока из провала высунулась длинная плоская голова с огромными горящими глазами.
— Иди ко мне! — прошипел Давлат и прищурился, вскинул руки, приманивая тварь из песка.
Длинное тело заскользило, выбираясь из тоннеля, потянулось к своему хозяину. В темноте ночи змей казался почти черным, ужасающе огромным. Он обвился кольцами и замер перед повелителем, приподнявшись над стариком и раскрыв пасть, высунул тонкий раздвоенный язык, зашипел.
— Ты был там? — спросил Давлат.
Змей качнулся вперед, будто пытался кивнуть. Старик протянул к нему руку и тварь наклонилась так, чтобы ладонь мужчины легла на ее лоб. Едва Давлат прикоснулся в змеиной коже, как чудовище закатило глаза. Мудрец вздрогнул всем телом и его веки опустились, а когда мужчина снова поднял их, вместо темных глаз зияли белые дыры белков. Старик покачнулся и снова вздрогнул. Перед его взором замелькали странные картинки. Чужой лагерь, расставленные по периметру дозорные, высокие острые вершины шатров и телеги, на которых спали рабы.
Затем картинка поменялась. Давлат увидел высокие скалы, длинную гряду, заключенную в круг.
На губы старика легла улыбка.
— Хайрат! — прошептал он, а затем уронил руку и его глаза приняли свой обычный вид.
Змей зашипел и нагнулся ещё ниже. Старик погладил плоскую голову твари и произнес:
— Спасибо. Теперь я знаю, где искать врага. Они ещё далеко, но мы встретим их как подобает! — он улыбнулся еще шире. — Это будет самая главная битва и когда все закончится, я войду в Хайрат новым правителем!
Глава 11
Целых два дня пришлось провести в храме под присмотром аббаса и Исхана. Все это время я просто лежала и принимала те зелья, которые приносил мне жрец. Лекарство было неприятно горьким, но помогало.
Силы возвращались, но медленно, а на исходе третьего дня исчез порез на ладони.
И в тоже утро на рассвете у дверей храма появились люди из Дворца и, по словам аббаса, их прислал Вазир, чтобы узнать о состоянии здоровья своей невестки.
— Вы можете забирать ее! — позволил жрец, но в храм никого не впустил. аббасу пришлось взять меня на руки и вынести во двор перед храмом. Я увидела паланкин и рабов, павших ниц, едва завидев свою принцессу. Среди рабынь оказались и мои бабочки. Они бросились ко мне на встречу, заламывая руки и плача от радости, при этом не переставая твердить мне, как они счастливы, что видят свою повелительницу живой и невредимой.
Аббас положил меня в паланкин и всю дорогу до Дворца шел рядом, держась за край носилок. Время от времени, я приподнимала завесу и бросала взгляд на своего учителя и брата Шаккара. Мысленно я уже несколько раз поблагодарила его за свое спасение, понимая, что если бы не он, вряд ли я сидела бы в паланкине, скорее рабыни оплакивали бы мое тело и готовили его к сожжению.
От одной только мысли меня передернуло, и я поняла, как прав был аббас, когда говорил, что пока мы живы, то в состоянии изменить свою жизнь. а у меня было ради чего жить…или, точнее, ради кого. а еще я надеялась, что пока я находилась в Храме, люди Вазира нашли Наиму. Еще никогда я не испытывала подобных мыслей, что сейчас волновали мое сознание.
Впервые мне захотелось убить.
«Эта дрянь за все ответит!» — решила я для себя, понимая, что только старуха могла подлить яд и все ее зелья, призванные якобы, поддержать мое здоровье, были просто маневром, чтобы усыпить мою бдительность и, надо заметить, она в этом преуспела. Я ведь верила ей, не полностью, но верила и защищала от нападок принца.
Какой глупой я была. Но эта наука слоила мне дорого. До сих пор думая о ребенке, которого потеряла, таком долгожданном наследнике для Шаккара, я чувствовала, как мое сердце обливается кровью. И как не гнала злые мысли, не могла успокоиться и все время возвращалась к страшному мигу, когда узнала о своей потере.
Но вот впереди показался Дворец. Такой же величественный и равнодушный у чужим судьбам. В саду меня встречали слуги и сам Вазир. Когда рабы остановились, я выбралась из паланкина, подав руку аббасу и подняла взгляд, встретившись глазами с отцом мужа. Вазир молчал, будто не знал, что говорить, а затем, широко улыбнувшись, шагнул ко мне на встречу, расставив руки, словно ожидал, что я брошусь в его объятия. Я не подвела, поддержав игру повелителя, только не побежала, а пошла медленно. Тело ломило и слабость по — прежнему ощущалась во всех суставах.
Отец Шаккара приобнял меня, прижал к груди и произнес так, чтобы слышали все придворные, что сейчас находились за его спиной.
— Я так рад, что снова вижу тебя живой и здоровой! — а затем добавил чуть тише, пригнувшись к самому уху. — Прости, что не помог!
Я кивнула и отстранилась, глядя в глаза Вазира. В какой-то мере я понимала его. Жрец был страшным человеком и пугал меня саму, но только благодаря его дару или его Вере, я осталась жива. Прогоняя мысли о не рождённом ребенке, почувствовала горечь и осознание своей утраты, а глаза предательски защипало.
— Принцессе нужен покой! — неожиданно оказался за спиной аббас и я оглянулась через плечо на своего друга.
«Друг ли?» — мелькнула мысль, но и ее я затолкала в глубину сознания. Еще не время для подобных мыслей.
— Исхан просил сказать, что повелительнице Майрам необходимо ещё несколько дней покоя, — добавил махариб и Вазир кивнул.
— Конечно! — а затем взмахнул руками и меня сразу же обступили слуги, среди которых оказались едва ли не все мои «бабочки». Я едва успела бросить на аббаса настороженный взгляд и увидеть его ответный, уверенный кивок, как меня подхватили под руки и повели прочь из сада, прямиком во дворец, в мои покои, осиротевшие без хозяйки. Когда оказались на месте, рабыни уложили меня на ложе и поинтересовались, не надо ли что их госпоже, а затем удалились выполнять поручение.
