Ни у Берти, ни у Стэна с собой не было маг-сфер (вылазка в корпус оказалась до наивности спонтанной), но сердце острова в темноте внезапно решило помочь: засветилось алым. Сквозь простыню эффект был невелик, поэтому Стэн, содрогаясь от жалости пополам с омерзением, развернул сверток.
– Фью, и впрямь сердце, – обескураженно протянул он. – А как же мы его назад вставим? У него все вены обрезаны! И куда вообще надо вставлять? Там впереди, что, лежит раскроенная скальпелем девушка?
– Честно? Понятия не имею! – Берти пожал плечами. – Придет время – разберемся. А сейчас нам надо попасть в Нижнюю Этерну.
Стэн и Берти уже при свете сердца оглядели подвал. Взгляду было не за что зацепиться. Если что-то в нем и было интересного, то оно пряталось под ровным черным слоем воды, по которому пробегали отнюдь не дружелюбные темные тени.
– Что ж! – наконец вздохнул Берти. – Я так понимаю, в этой комнате у нас лишь один путь.
И он, зажав нос пальцами и набрав воздуха, сделал шаг в воду. И мгновенно исчез под ней с головой.
– Ишь… – пробормотал Хлестовски и, зажмурившись, тоже шагнул вслед.
* * *
Как и следовало ожидать, затопленный подвал оказался с секретом.
Когда Берти погрузился в воду, невидимая сила сразу же ухватила его за ноги и потянула вниз – точно так же грызгены утаскивают магов-безбраслетников на дно морское. Но не успел детектив начать брыкаться по-настоящему, как неведомые твари уже сменили вектор: стали пихать его вверх, не менее ретиво. Мгновение спустя Голден-Халлу принудительно вытолкнули обратно на поверхность воды.
«Что, мне не дали допуск в Нижнюю Этерну? Лицом не вышел?» – удивленно подумал он, озираясь.
Но нет: все в порядке, дали.
Потому что теперь Берти бултыхался не в затопленном подвале, а в подземном озере. Пещера вокруг водоема оказалась настолько величественной, а черные каменные столбы, подпирающие ее, были так похожи на корабельные сосны, что все вместе напоминало ночной лес.
Только освещение не давало ошибиться.
Здесь не было луны, зато по каменным стенам бежали трещины (волнующее, кстати, зрелище – под толщей земли-то), и каждая из них светилась тусклым оранжевым цветом. Как будто Берти находился внутри затухающего древесного уголька.
Фыркая, рядом с сыщиком вынырнул Хлестовски.
Стэн нащупал ногами дно – озеро оказалось на удивление мелким – и быстро поднял вверх руки с сердцем, чтобы не намочить его еще сильнее (мало ли какие там условия хранения у чужих сердец).
Стоило артефакту оказаться на поверхности, как обстановка в пещере разительно изменилась.
Свет, льющийся из трещин в граните, стал гораздо ярче, а над водой вдруг поплыла багрово-блестящая дымка. В центре озера дымка сгустилась и сложилась в очертания чего-то неуловимо прекрасного. В какую-то причудливую геометрическую форму, напоминающую усложненный символ бесконечности, который начал медленно кружиться вокруг своей оси.
От символа во все стороны протянулись алые нити – будто маг-сигнализация в королевском дворце. Правда, в отличие от нее, нити плавно огибали препятствия: колонну, скалу, макушку саусберийца… Все эти «жилы», как их мысленно окрестил Берти, уходили в многочисленные туннели, дырявящие стены пещеры. В одни коридоры вело несколько нитей, в другие – ноль.
– Обалдеть! – шепотом восхитился Стэн. – Ты знаешь, что это такое, Берти? – библиотекарь восторженно указал пальцем на символ бесконечности.
И, не дожидаясь ответа, горячо зашептал:
– Это же душа Этерны! Реальная, настоящая душа! В сказках про нее рассказывают! И ниточки эти – они же наверняка ведут к другим органам!
– В таком случае к месту отсутствующего сердца ведет вон та, – Берти, тоже очарованный причудами древнего организма, кивнул в сторону одной из «жил».
В отличие от сестричек, эта нить была слегка рваная, как будто пунктирная, и слабо трепыхалась в унисон с сердцем. Она уходила в дальний туннель в компании десятка других, и кто-нибудь менее глазастый, чем Голден-Халла, наверняка бы вообще ее не разглядел.
– А где мы будем искать Моргана, если Нижняя Этерна такого же размера, как и Верхняя? – спросил Хлестовски, когда они выбрались на берег. – Ты сам говорил: по свидетельству бывшего ректора, эти туннели пронизывают весь остров самым причудливым образом…
– Хороший вопрос, – вздохнул сыщик. – Давай сначала вернем сердце острову. Может, тогда Этерна сама нам подскажет? В знак признательности.
Перед тем как идти за рваной нитью, Берти сделал что-то непонятное. Сначала он снял с шеи украшение-амулет и вытащил шпильки-отмычки из хвостика. Потом полазил по карманам плаща и отыскал какие-то деревянные штучки. А после этого сотворил сложное многоуровневое колдовство, наполовину опустошившее его браслеты. Стэн вежливо ждал, решив, что сыщик сейчас намагичит им щит или что-то такое. Но Голден-Халла создал… Иллюзорную виолончель с настоящими струнами. И смычок к ней. Шпильки и деревяшки как раз и стали материалом для переплавки.
Сыщик попробовал взять пару нот и болезненно поморщился – звучит эта штука так себе, но ладно, я скорректирую.
Под удивленным взглядом компаньона Берти пояснил:
– Птица иррин сумела заворожить пепельных элементалей своей песней. А я научился воспроизводить ее на виолончели. Если на нас нападут – устрою подземный концерт. Это лучше, чем биться насмерть с иммунной системой древнего существа.
– Отличный план! – не мог не одобрить Хлестовски. Он любил музыку и не любил драки.
* * *
Ладислава пришла в себя в то мгновение, когда леди-ректор запихивала ее в «потустороннее» зеркало Корпуса загадок.
Более жуткого пробуждения еще не случалось в жизни Найт.
Легко представить себе ужас адептки: открываешь глаза и видишь, как тебя с аппетитным хрустом поглощает серебристая субстанция неизвестного происхождения. А перед тобой – сосредоточенное лицо абсолютного зла, явленного в образе эльфийки.
– М-м-м! – Лади яростно замычала сквозь кляп, предусмотрительно всунутый Элайяной, и попробовала снова ударить женщину головой, но та уже знала, чего ждать от шустрой адептки. И увернулась, оттолкнув Лади, ускорив ее перемещение сквозь портал.
В итоге Найт упала на Ту Сторону. Руки оказались скованы за спиной: неприятный сюрприз. Лежа на мраморном полу Истинного Корпуса, Найт бешено озиралась, пытаясь сообразить, что именно происходит и где она.
Данных не хватало, но понимание того, что леди-ректор стоит с противоположной стороны зеркала, а Найт – валяется с этой, придало Ладиславе решимости и скорости. Извернувшись на полу, как ящерка, Лади со всей дури шарахнула каблуком ботинка по древнему стеклу…
Оно и так уже трескалось – наверху, где Элайяна успела просунуть сквозь него пальцы. Но Найт добавила раскол снизу: и, в отличие от верхнего, он был не магическим, а вполне бытовым.
