Хряськ.
Прощай, зеркало.
Элайяна с диким вскриком – неслышным, но читаемым в гримасе – успела выдернуть руку обратно до того, как зеркало рассыпалось на куски.
Портал закрылся…
Ладислава осталась одна.
Она выдохнула, прикрыв глаза.
Так. Так. От врага избавились. Задача первая: выплюнуть кляп, благо некачественный. Уже готово. Задача вторая: освободить руки. Ну а в-третьих, будем думать, как выбираться из этого странного места. Жмыхов жмых, лишь бы не оказалось, что я уничтожила единственный выход… Мастер Берти – он ведь тоже где-то здесь? – меня тогда убьет. Не говоря уж о Стэне. Хотя нет: если что, выплывем сквозь пещеры. Только дыхалку натренируем. Это если элементали нас не разорвут. Но сначала – освободиться!
Найти села и заглянула себе за спину. На запястьях красовались настоящие маг-наручники – Элайяна предостереглась. И где только взяла такие?! Наколдовала, что ли? Или на всякий случай всегда с собой носит – ох уж это таинство женских сумочек… И карманов.
Однако леди-ректор могла не напрягаться с реквизитом. Бессмысленно. Потому что у Ладиславы было ловкучее зелье, оп!
Прямо тут, в кармане шэппара. Наконец-то пригодится. Девушка поизвивалась по-змеиному и, изловчившись, заставила пузырек выпасть на пол. Дальше – сложнее. Открыть его зубами, поднять, прицельно вылить на замочек за спиной… Звучит нереально.
Но Лади была бойцом, причем бойцом в безвыходной ситуации. А потому справилась с блеском.
Язычки на наручниках щелкнули. Найт выплюнула опустевший бутылек и уже собиралась с чувством выполненного долга выдернуть запястья из податливых обручей, как вдруг…
Осколки зеркала взмыли в воздух и триумфально потекли обратно к рамке, на ходу меняясь местами и соединяясь, как кусочки пазла.
– Да чтоб тебя! – в сердцах воскликнула Лади и ногой отбросила пузырек как можно дальше, чтоб его не было видно. И, конечно, не стала вытаскивать руки из наручников.
Когда зеркало восстановилось, сквозь него высокомерно протиснулась Элайяна.
– Если уж даже Морган Гарвус умеет восстанавливать зеркала, то я – тем более, – с невероятным апломбом заявила довольная собой леди-ректор (хотя на той стороне с ней чуть не случилась истерика), имея в виду скандал с королем ундов. – А вот если ты будешь упираться и мне придется сломать тебя, то отремонтировать будет некому.
«Ага, – скептически подумала Найт, мимо ушей пропустив угрозу. – Вот только Белый Доктор склеил зеркало за пять секунд, а ты десять минут валандалась».
Но вслух Ладислава не сказала ничего, ведь победители могут позволить себе быть великодушными. А она победителем скоро станет: у нее свободны руки. Теперь осталось дождаться правильного момента и все-таки одолеть эту жмыхову эльфийку.
А пока Ладислава, намеренно гневно сверкая глазами, уступила леди-ректору и потащилась за ней, «жалкая пленница», чувствуя, как остро отпечатывается хват эльфийских ноготков на плече.
В затопленный подвал они с Элайяной ныряли в обнимку, как сестры: после зеркальной диверсии леди-ректор остерегалась давать фору заложнице.
Первая пещера, похожая на лес, встретила их такой же тишиной, как Стэна и Берти за десять минут до этого. Символ души острова так и парил в воздухе над поверхностью озера. Алые нити тоже никуда не делись – разбегались сетью, ныряли в тоннели.
Однако леди-ректор – вся на нервах, адреналине, в панике – была не так наблюдательна, как Голден-Халла. А потому не заметила, что одна из нитей светится хуже, чем другие. Эльфийка понятия не имела, куда идти.
Пришлось полагаться на удачу. А она у злодеев, как водится, не ахти.
Ладислава и Эл пошли по другому туннелю.
* * *
…Когда над лесами, скалами и дымными источниками острова пронесся златокрылый демон, в руках сжимающий визжащую брюнетку, грибники – случайные свидетели сего действа – твердо решили бросить пить.
И пираты, устроившие вечерний костерок на скалах, решили то же самое. Они даже сразу разбили бутылку рома о ближайший камень, чтоб уж точно ни-ни.
Магистр Ранкинс – гость озерных ундин – пришел к другому умозаключению: пить ему нельзя русалочий чай.
А несколько адептов, игравших в чаще в жмурки, начали грешить на тонизирующие настойки, популярные в Буре у тех, кто не любит кофе.
В общем, самые разные жидкости Этерны попали в опалу в тот час, когда Фрэнсис де Винтервилль на пару с сестрицей искали Корпус загадок.
Нашли.
Перед входом в таинственный осколок замка растерянно парили летунцы: они честно выполнили возложенную на них Элайяной задачу по «удержанию» корпуса и теперь тосковали без дела. При виде сияющего демона пара насекомых хлопнулись в обморок (если не хуже), а другие, напротив, заинтересованно полезли к Фрэнсису. Как мотыльки на огонь. Демон царственно не обратил на них никакого внимания.
Тисса, охрипшая и перепуганная, в отличие от летунцов остерегалась второй ипостаси брата.
Когда демон выпустил ее из объятий, она отпрыгнула от него аж на два метра.
– Видимо, нам туда, – просипела Тисса, указывая на приоткрытую дверь и близоруко щурясь (разбитые очки свалились в полете, и теперь мир виделся Тиссе сильно размытым, но дверной проем она все-таки различала – успех).
Демон, влача золотые крылья, молча пошел к порогу.
Туман, который гулял вокруг Корпуса загадок и обычно пытался напугать незваных гостей своими ледяными потусторонними ласками, на сей раз отпрянул, как испуганная собачка. Такие гости наведались к нему впервые, и туман срочно перебирал в своей седой голове правила этикета.
Тисса двинулась за братом. И пробухтела:
– А ты не хочешь стать снова собой, а? Грешно злоупотреблять подачками иных миров… В смысле, – спохватилась близняшка, когда демон ой-как-нехорошо обернулся, – в смысле детьми других миров, боги, храните их светлые души.
Демон укутался в крылья, как в плащ. И снова стал Фрэнсисом в уже привычном драном наряде – неизбежном минусе обращений.
Как и двум предыдущим отрядам, близнецам нужно было решить загадку с зеркалом и отсутствующими следами. Они справились достаточно быстро.
Сначала сквозь портал на Ту Сторону прошла Тисса – ибо дамы вперед, тем более подслеповатые дамы (а то мало ли, заблудится).
Фрэнсис подождал, пока гладь изображения восстановится, и, прежде чем коснуться зеркала, посмотрел на него с большим любопытством. Как и во всех других зеркалах в последние пару месяцев, в отражении не было самого Фрэнсиса. Но, в противовес другим зеркалам, тут и демон отсутствовал.
Только Тисса оглядывалась и топталась вдалеке.
Это было странно. Как будто сожитель внезапно исчез: сбылась мечта Ноа де Винтервилля. Фрэнсис даже приложил руку к груди, чтобы убедиться, что у него все еще два сердца.
